Канцелярский клей Августа Мёбиуса. Сборник рассказов

– Без сантиментов, так без сантиментов, – продолжил робот Василий, – оптимальным считаю похитить у тильмунцев темную материю, этим самым мы убьем двух зайцев. Первый заяц – это выполнение секретного задания привезти то, не знай чего, второй заяц – лишение планеты Тильмун энергии, что разрушит материальную составляющую их политического строя, обитатели будут вынуждены конкурировать между собой за жизнеобеспечение, что приведет в итоге к торжеству либерального демократизма. К тому же темная материя хранится в маленькой хрустальной колбочке, которая легко помещается во внутреннем кармане, ее никто не охраняет, потому что воровство у тильмунцев отсутствует.

– Про зайцев понял не очень, но действуй, Василий! – допил пиво Банзай Алладиныч.

***

Как не разглядывали Пррпунг с Банзай Алладинычем темную материю в хрустальной колбочке, как не трясли эту колбочку, увидеть материю не могли, что и понятно, на то она и темная. Робот Василий направил корабль к ближайшей Черной дыре, перед шлюзованием, как обычно, оцифровал мозг выдающихся космоплавателей, и вскоре, через пару тысяч лет корабль доставил героев к Земле, где опытные хакеры, юзеры и лузеры восстановили их целеустремленные мысли. За выполненное секретное задание экипаж наградили орденом Дружбы народов, выписали летному составу премию и выплатили зарплату, накопившуюся за время их отсутствия, а таблоид «Банзайалладиновская правда» в рубрике «Земля должна знать своих героев» даже опубликовал фотографию робота Василия, держащего на двух механических руках Банзай Алладиныча с Пррпунгом, а на третьей руке – колбочку с темной материей.

Эпилог

– Принимай корабль, командир Пррпунг! – хлопнул младшего товарища по плечу Банзай Алладиныч.

– Принимаю, Банзай Алладиныч! – хлопнул по плечу старшего товарища Пррпунг, – и вас с новым назначением!

– Да, теперь я буду вместо отправленного на пенсию профессора Биллялетдинова молодежь учить как бороздить космос, – торжественно произнес Банзай Алладиныч и перешел на конфиденциальный шепот: – Василия-то куда дел?

– Так его же списали! Мне новую модификацию прислали, Иван Васильевич называется или сокращенно Иоанн, так вроде бы ничего, но вид у него уж больно грозный, – поделился впечатлением Пррпунг.

– Как это кстати! Я так поиздержался на этих банкетах в честь нашего возвращения, давай сдадим Василия в пункт цветных металлов, в нем столько ванадия с иридием.

– Чур, мой ванадий.

– Идет, но я возьму себе еще золотые контакты от его главного процессора.

2007 г.

Шлёп нога, или Верхнетуймазинская синекдоха

Вся моя жизнь в Верхних Туймазах до сегодняшнего утра вмещалась в один небольшой абзац неплотно набранного текста. А сегодняшним утром не успел глаза продрать, как началось: словно резвый щелкопер строку погнал. Ткнул я крепким кулаком Анжелку в мягкий бок и говорю:

– Принеси мне, Анжелка, из холодильника пива для размягчения чувств, а потом кофе завари покрепче для кристаллизации мысли!

А Анжелка голову свою кудрявую на локоток ставит и заявляет:

– А я вовсе не Анжелка!

Ну я, конечно, немного удивился, но в целом спокоен, потому что бригадирша Зойка-Шлеп нога как новый сериал по телевизору начинает смотреть, так всегда имена своим профурсеткам меняет. Махнул, значит, рукой:

– Да знаю, что не Анжелка, а какая-нибудь Марфа из Потаповки ближнего Нечерноземья. Только не грузи про ферму, которую закрыли, про клуб заколоченный и про сожителя мамаши, пропившего последнюю несушку – сто раз слышал.

– Да нет, Домкрат, – (это я – Домкрат, раньше лежа жал 210, но как завязал с регулярными тренировками и спортивным режимом больше 150 – ну никак!), усмехается Анжелка, – я Альберт!

Я чуть с кровати не упал! Это же позору сколько! Это ж на улицу не выйти! А если Бизон узнает – это ж!.. Потом собрался, сконцентрировался и восстановил в гудящей голове череду вчерашних событий:

– Да погоди! Я же все помню! Все как обычно было!

– Да, внешне я пока Анжелка, но внутренне я уже Альберт. Вот поднакоплю денег, сделаю операцию по смене пола, и будем мы с тобой дружить как товарищи или даже любить друг друга как братья.

Ну я расстроился:

– Порву, падла! Какой я тебе брат?! – хотел ударить брата, то есть эту стерву, но пожалел (меня Бизон всегда за мою жалостливость ругает), брат весь сжался, то есть падла эта сжалась, и заверещала:

– Я пошутила! Я Марфа из Потаповки, у нас ферму закрыли, клуб заколотили, мать с сожителем последнюю несушку пропили, вот я и хочу в Альберты переделаться, чтобы потом как Михаил Сергеевич Горбачев на комбайнера выучиться.