Канцерократия

Есть позитив во взлете в 90-е годы лохотронов, обещавших наперебой ту или иную «халяву», безотказную наживку для «лохов» – в народе выросло массовое осознание ранее не понимаемой, реальной, а не декларируемай российской священной троицы «лохи-кидалы-крыша», где все три ипостаси зачарованны, как на иконе Андрея Рублева, чашей с «халявой» (возможно именно это и увидел на иконе Иван Грозный, так ее возлюбивший, что приказал в 1575 году покрыть ее золотым окладом). Выталкивание этого триединства во что-то маргинальное не должно сбивать с толку, тут нет ничего кроме ханжества, вызванного болезненностью осознания плачевной реальности. Об этом говорит и то, как другие, довольно бессмысленные уголовные понятия легко входят в жизнь, например: на самом верху употребляется «мочить» – блатной эвфемизм слова «убить»; ни один ведущий ни одного телеканала не позволит себе сказать гостю «садитесь», т. к. в уголовной среде так говорить «западло», сидят мол, только в тюрьме, а «нормальные пацаны» говорят – «присаживайтесь», и т. д. Вот такому новоязу – зеленая улица, поскольку он, в отличие от троицы «лохи-кидалы-крыша» никакого нового, постыдного, травмирующего, в конце концов – отрезвляющего понимания российской действительности не несет…

Кроме всего прочего, когда любовь в загоне – это есть маркер упадка всех сторон культуры. Демократическое искусство также постигла глубокая творческая импотенция: формоплетство, лубок, попса и бессильные перепевки, переигрывания, плагиат старого или чужого…

Прогноз и лечение:

Если говорить о лечении России от имперской опухоли, то, прежде всего, следует иметь в виду, что мотивация на излечение у «больного» преимущественно отсутствует. Как раз наоборот: есть стремление сохранить болезнь, содержащееся, например, в вечном вопросе «Как спасти Россию?» И действительно, у деструктивной паразитарной антисистемы никакой другой перспективы, кроме гибели нет и быть не может. Поэтому-то и приходится ее спасать, из раза в раз воскрешать этого всегда разлагающегося и смердящего «франкенштейна».

Поэт сказал, что «… в Россию можно только верить», и действительно, спасает российскую деструктивную систему вера, и не просто вера в не постигнутое, а вера как антагонист логики и очевидности, как принятие абсурдизма. Упоение «вечными» и «нерешимыми» вопросами – это маркер избегания очевидного, нежелания решать никакие проблемы, оставить всё как есть. «Вечные» вопросы – это вершины айсбергов, под которыми скрыты массивы лжи и страха осознания этой лжи. На самом деле все российские фатальные парадоксы легко объяснимы. Например, понятна такая такая известная неизбежность, как «дураки и дороги» – действительно, умный человек не может принять философию «халявы», он, если не понимает, то хотя бы интуитивно чувствует, что за «халяву» даже при любом удачном исходе потом придется расплачиваться (личными проблемами, несчастьями, неврозами, зависимостями, болезнями и пр.) Поэтому встроиться в российскую пирамиду умному человеку просто невозможно, в антисистеме существует отрицательный отбор, который идет не по критериям ума, а наоборот, по таланту его выключения по холуйским мотивам, способности идти на любое безумие вразрез с очевидностью если это нужно антисистеме.

Кроме того, была своеобразная польза для теплившейся где-то в захолустьях русской культуры в дураке-начальнике и плохих дорогах – они служили тем буфером, который предохранял от проникновения, вмешательства антисистемы в реальную жизнь, что грозило бы полным уничтожением культуры и вообще жизни в деревне. Примерно эта трагедия и произошла в результате развития коммуникаций, транспорта в XX веке и крестового похода дураков-халявщиков, вооруженных мессианской идеей, против крестьянства…

Кроме всего прочего, с точки зрения системного подхода совершенно ясно, почему в России любые позитивные реформы обречены – позитивная логика реформ просто несовместима с противоположной логикой деструктивной антисистемы, позитив в России существует до тех пор, пока антисистема его терпит. Зато вполне успешны реформы, основанные на деструкции – подавлении, силе, угнетении, «затягивании гаек». Также понятен уход из одной болезни в другую путем чужеродных (западных) прививок – мол, вылечим наш рак вашей проказой. Нельзя привить чужое здоровье, можно только болезнь. Избегается осознание, например, того, что западная цивилизация тысячелетиями нарабатывала методы сдерживания деструктивности той же демократии, и то эта защита не всегда срабатывает, яркий тому пример – восхождение фашизма в демократическим путем в Германии… В России единственный выигравший от прививок чужих болезней под видом реформ – антисистема, не упускающая ничего разрушительного…