Канцлер

– Я понимаю. – Оболенский недовольно поморщился. – Но мы уже застряли здесь – и чем дольше топчемся на берегу Дуная, тем позже капитулирует Вена… И каждый день стоит жизней сотен русских солдат на восточном фронте!

– Знаю. Поэтому и стараюсь делать все, что могу. – Я покачал головой. – Рано или поздно мы найдем способ перебраться через реку. Или просто отрежем город с юга, когда подойдут силы из Мюнхена… Когда-нибудь у немцев закончатся патроны – или продовольствие.

– Боюсь, я к тому времени уже успею состариться. И так и не попробую, чего стоит эта новая игрушка Судаева. – Оболенский сердито похлопал по выкрашенному в темно-зеленый деревянному ящику. – Зачем их вообще нам прислали?

Я молча вздохнул и откинул крышку, и вытянутые стволы приветливо блеснули в полумраке вороненым металлом. Пять винтовок – и еще столько же под фанерой внизу. Десять в одном ящике… и около двух сотен в грузовике, который приехал после обеда. Не так уж и много – и все же вполне достаточно, чтобы как следует вооружить небольшой отряд.

– А знаете – вы правы, князь, – улыбнулся я. – Пожалуй, нам действительно пора заняться делом.

– Боюсь, я не совсем понимаю… – Оболенский недоверчиво нахмурился. – Не хотите же вы сказать?..

– Именно, друг мой. – Я подхватил винтовку из ящика и закинул на плечо. – Как насчет того, чтобы немного прогуляться за Дунаем?

Глава 29

– Это форменное безумие. – Оболенский ускорил шаг, чтобы держаться со мной наравне. – Вы же сами знаете, что творится на берегу!

– Разумеется – поэтому и собираюсь лично вести людей. В отличие от простых солдат, у меня есть Щит – и его не так уж и просто пробить, – отозвался я. – Помнится, в Страсбурге вы не стеснялись взять в руки оружие.

– Мне и сейчас нечего стесняться. – Оболенский поправил сползший с плеча ремень. – Но тогда у нас, по сути, не было выбора, а здесь…

– Здесь у нас несколько полков, готовых умереть по приказу императора Жозефа? – Я покачал головой. – Может, и так. Но им не дадут даже подойти к мосту.

Примерно с неделю назад мы все-таки смогли отбить у немцев островки на Дунае, но хоть как-то закрепиться на них так и не смогли: пушки на той стороне буквально сравняли с землей несколько кварталов, оставив от домов только изуродованные остовы – и до сих пор лупили по всему, что движется. Подобраться ближе мы могли только ночью – мелкими группами, скрываясь в тени, прячась от света прожекторов и замирая всякий раз, когда из-под ног сыпались осколки кирпича.

В тишине даже самый тихий звук разлетался на сотни метров, а пулеметчики на той стороне Дуная отлично целились на шум.

– И что вы предлагаете? – вздохнул Оболенский. – Рисковать собственной головой?

– Когда-то Одаренные составляли основу любой армии. – Я пожал плечами. – Наши предки вышли под Смоленском против пушек Наполеона – и победили, хоть их и было всего несколько сотен. Глупо отсиживаться в тылу, имея силу, способную превратить панцер в груду металла.

– Не хотелось бы принижать ваших заслуг или силу Дара. – Оболенский заговорил чуть тише. – Но по мосту через Дунай не пройти даже самому Александру Горчакову.

– Значит, я по нему и не пойду, – усмехнулся я. – Не волнуйтесь, друг мой. У меня есть план.

– Какой? – буркнул Оболенский. – Свернуть шею из чистого упрямства?

– Задать немцам жару – и все необходимые приготовления уже сделаны. – Я с щелчком вогнал в винтовку Судаева длинный изогнутый магазин. – Хватит сомнений – лучше возьмем пример с эльзасцев. Видите – они уже рвутся в бой!

Мы подошли уже достаточно близко к реке – почти на передовую, и вооруженных людей вокруг становилось все больше. К ночи стрельба понемногу стихла, и никто не хотел без надобности выдавать себя шумом, но все равно солдаты приветствовали нас с Оболенским – вскакивали, тут же вытягиваясь по струнке – и радостно улыбались.

Видимо, уже успели сообразить – я не просто так появился в паре сотен метров от немецких пулеметов, да еще и с оружием и увешанный подсумками и гранатами.

Здесь, среди развалин, опасно было даже после захода солнца, и на передовую выбирались только самые лучшие стрелки. Сотни полторы, не больше – зато каждого я помнил и в лицо, и по имени. Мы бок о бок прошли всю Лотарингию, от Меца до Страсбурга, вместе штурмовали дворец наместника, и вот теперь судьба снова свела нас – полгода спустя.

– Это ты, Алекс? – прошипел Жан-Поль, осторожно высовываясь из-за кучи кирпичей. – Наконец-то!

– Тише, черт бы тебя побрал! – Я приложил палец к губам. – Наши уже на месте?

– Все до единого. – Жан-Поль широко улыбнулся. – Ну что – врежем этим любителем баварских колбасок?

– Непременно, – усмехнулся я. – Только не лезь вперед меня, как в прошлый раз.

Дальше мы шли уже молча, стараясь ступать друг за другом след в след. Не то, чтобы стрелки на той стороне Дуная сегодня были особенно любопытны, но я собирался незаметно притащить отряд в полсотни человек прямо к ним под нос – а такое непросто сделать без лишнего шума.