Канцлер

К обществу прибавился граф Ю. Андраши - поджарый, с лохматой головой и отвратительными руками, согнутые пальцы которых он постоянно держал перед грудью, На графе яркая венгерка была усеяна множеством орденов, но весь блеск их не затмевал его встревоженного, почти испуганного лица, а поэтому сопровождавший графа офицер более походил на врача.

Бисмарк указал в сторону Андраши.

- Граф, несомненно, объяснит нам инцидент при речке Пржемше. Австро-Венгерское правительство, граф, прислало ноту протеста? Ах, вы и представить не можете, господа, как прискорбно, когда льётся кровь дружественных держав, когда война входит к вам в комнату...

- Простите, князь,- прервал Бисмарка Андраши и повернулся к Горчакову.Ваша светлость! Его величество Франц-Иосиф, император Австро-Венгрии, поздравляет вас. Императop вручает вам цепь и орден Золотого Руна, знак высшей награды нашей страны, как лицу исключительно выдающемуся в деле всеевропейского мира.- Он передал цепь и орден.

Горчаков принял:

- Благодарю вас, граф. В свете этой императорской награды я вижу, что мы съедим сегодня за обедом в виде жареной утки весь вчерашний инцидент на речке Пржемше.

Раздался почти дружный смех.

Биконсфильд, смеясь:

- Поздравляю, ваша светлость.

Ваддингтон пожал руку Горчакову:

- Я счастлив за вас, ваша светлость.

Бисмарк с застывшей улыбкой на лице постоял неподвижно, затем уверенно подошел к окну, поглядел вниз и обратился к Андраши:

- Граф. Я полагал, вас привезёт сюда ваш любимый рысак Август.

Андраши словно обрадовался возможности переменить тему разговора:

- Ах, да! Август! Действительно, я чрезвычайно люблю его. Если я его не увижу днём, то непременно увижу его тогда во сне. Но сюда от Берлина довольно далеко, день был жаркий, я пожалел коня и приехал на другой лошади.

- Следовательно, Август ещё у вас, граф? - произнёс Бисмарк.

Андраши удивился:

- Что это значит? Разумеется, у меня.

Бисмарк обратился к Горчакову:

- Тогда в вашей конюшне, князь, стоит двойник Августа.

- Моя конюшня пуста, ваша светлость. Я приезжаю сюда в наёмных экипажах и вообще не имею привычки держать за границей своих лошадей.

- Но я только что проезжал мимо ворот вашей усадьбы и видел в конюшне, у стойла, рысака Августа. Я кавалерист, господа, и знаю толк в конях. Это Август! Я ещё удивился. Старая, почти развалившаяся конюшня, в которой, наверное, лет сто не стояло коней, и вдруг - Август. Конь, цена которому тридцать тысяч марок!

- Семьдесят пять тысяч, ваша светлость,- поправил Андраши.

- Тем более странно! Как вы должны любить этого коня! Бедный граф!..Бисмарк направился к Горчакову.- Вы удручены, князь?

- Ещё бы не быть удручённым, ваша светлость. Я всегда предпочитал тихую езду, а здесь быть разбитым бешеным привидением.

- Доверьтесь мне,- успокоил Бисмарк.- Я улажу всё это недоразумение. По-моему, Андраши придирается к вам перед тем, как вручить свою ноту протеста.

- Весьма признателен, князь. Попытаюсь, однако, и сам действовать.Горчаков приказал Ахончеву:- Капитан-лейтенант! Вместе с офицером, сопровождающим графа Андраши, идите в конюшню и проверьте, что за Сивка-бурка, вещая каурка, стоит там.

Оба офицера проследовали в парк. Во время этих разговоров и перемещений Биконсфильд и Ваддингтон тихо отошли в глубь комнаты, где сели друг подле друга.

- Любопытно,- обратился Биконсфильд к соседу,- кто здесь на кого нападает. Россия на Австрию или Австрия на Россию?

- Или Германия на ту и на другую вместе? - предположил Ваддингтон.- Во всяком случае, в гостиной пахнет порохом.

Бисмарк тихо подтолкнул Андраши плечом:

- Вручайте ноту. Старик смущён и принесёт глубочайшие извинения, а вы можете потребовать всё, что вам хочется.

Андраши скромно потупился:

- Я предполагал, дело обойдётся без ноты...

Бисмарк продолжал настаивать:

- Старик сейчас спрашивал меня - останется ли Германия нейтральной в случае войны Австро-Венгрии с Россией? Я ответил, что ни в коем случае не позволю разрушить Австрию! Какая наглость?! И вдобавок он укрыл украденного у вас коня, чтобы доказать полное бессилие Австрии. Татарин!

- Молю вас - скромно произнёс Андраши - успокойте его, князь. Мы совершенно не готовы к войне.

Бисмарк буркнул:

- Вы всегда не готовы, а всегда побеждаете. Попытаюсь выполнить вашу просьбу. Но предупреждаю - он будет требователен.

Пока Бисмарк приближался к Горчакову, Биконсфильд и Ваддингтон понимающе переглянулись.

- Там, где посредничает Бисмарк, война неизбежна. Я спешу сообщить свои соображения королеве.

- Президент проклянёт меня, если я пробуду здесь ещё десять минут.

Стараясь остаться незамеченными, они двинулись к выходу.

А между тем женщины, находящиеся в гостиной, продолжали разговор на свои, сугубо женские, темы.

- Светское воспитание мешало моей откровенности с вами, Ирина Ивановна, Или, наоборот, я была чересчур откровенна и казалась вам плохо воспитанной? В том и другом случае пора признаться - мы любим одного. И - безнадёжно. Иначе мы б добыли известный документ, отсутствие которого вызвало всё это! Она указала на Бисмарка, рассуждающего с Горчаковым.