Канцлер

– Ну хватит уже просвечивать! – Дед сердито швырнул на диван мокрую шляпу. – Я тут как в подштанниках стою. Иди лучше обними старого… Да не сломаюсь, не бойся!

Даже голос изменился – стал совсем хриплым, каркающим – и звучал чуть ли не вдвое тише, чем раньше. Будто одряхлел и лишился сил вместе с телом.

Прежним остался только характер – фирменное Горчаковское упрямство, заставлявшее деда не только жить, но и действовать. Жестко и планомерно, каждый день взваливая на себя уже давно непосильную ношу столичных политических игрищ и бесконечных заседаний Государственного совета.

Уж не от них ли он удрал сюда, почти на самую кромку западного фронта?

– Ладно. Понежничали – и будет. – Дед отступил на пару шагов и опустился в кресло. – Давай рассказывай, что тут у вас на самом деле происходит. По радио такое рассказывают – сам понимаешь… Их послушать, так сиятельный князь Горчаков уже чуть ли не саму Вену занял.

– Вену пока нет, – усмехнулся я. – Регенсбург – как видишь. Но и до столицы дойдем, не переживай.

Деловой настрой деда передался и мне. И раз уж разговор пока не касался оценки моих личных действий – его вполне можно было считать приятным… Ну – или почти приятным. Я не торопясь обошел стол, устроился на свое место – и начал. Издалека, чуть ли не самых переговоров в Ватикане, о которых даже среди высших столичных чинов наверняка было известно не так уж много. Потом перешел к переправе через Рейн и маршу до Штутгарта, потом к Нюрнбергу – и в конце концов закончил там, где сейчас стояла французская армия – примерно в полусотне километров отсюда на юго-восток.

– Да уж, задали вы немцам жару, нечего сказать, – довольно кивнул дед. – Выходит, и винтовки эти Судаевские пригодились, и ребята наши из Петербурга.

– Еще как пригодились. – Я откинулся на спинку кресла. – Нам бы еще панцеров – а то у мсье Жозефа с этим не густо.

– Панцеров – не жди. – Дед покачал головой. – У тебя тут и так, можно сказать, три армии. А у российской армии – наступление.

– Планируется? – уточнил я.

– Вовсю идет! Тебе что – вообще не докладывают? – Дед хлопнул ладонями по подлокотникам – но тут же успокоился. – Впрочем, тут как раз удивляться особо нечему – там все так резво пошло, что никакой телеграф не успеет.

– Наши победили под Люблином?! – Я едва не подпрыгнул от нетерпения. – Идут на Варшаву?

– Нет. – Дед мрачно нахмурился. – Люблин как раз пришлось сдать… Не дело это, конечно – зато голова у твоего Павла работает что надо. Приказал оставить город, и пока немцы там ковырялись, посадил пехоту на грузовики, прицепил пушки, выстроил панцеры клином – и в одни сутки махнул до самой венгерской границы – и оттуда прямиком на запад.

– Ловко это он. – Я покачал головой. – Там и воевать не с кем, получается – армия-то у немцев вся в Польше, одни гарнизоны остались, из местных… Только не пожгли бы наших там этими… лучами смерти!

– Было такое дело. По Люблину били два раза – камня на камне не оставили. – Дед сверкнул глазами – и тут же радостно оскалился. – Только колонну на марше выцеливать – это тебе не по жилым домам лупить. На новых панцерах моторы шустрые стоят – попробуй поймай.

– Верно, да. – Я на мгновение задумался, прикидывая скорость, с которой машины Шестопалова могли идти по хорошей дороге. – Это что ж получается – они сейчас где?

– Да чтобы я сам знал! – Дед развел руками. – Планами своими Генштаб не делится, а докладывают разное. Кто-то говорит, что Павел свернул на юг и пошел через Дунай на Буду. А кто-то – что видел наши панцеры в Трнаве под Пресбургом.

– В Трнаве?! – вытаращился я. – Да там до Вены километров сто остается!

– Ага. Крепко вы канцлера взяли за одно место, мальчишки. – Деде хищно заулыбался. – Калеными щипцами держите.

– Надо дожимать. – Я скосился на висевшую на стене карту. Только еще попробуй дожми. Тяжеловато нашим будет – считай, одни в Венгрии… Земля-то чужая.

– Чужая, не чужая – а мадьяры на австрияков уже лет сто как зубы точат, – отозвался дед. – А уж знать там горячая – сами генералов повесят и хлебом-солью наших встретят… смотря чего им пообещают.

– Своего собственного короля. – Я пожал плечами. – Если ее величество Анна-Мария согласится отказаться от одного из титулов и венгерской короны – мадьярские рода наверняка ее поддержат. Если уже сейчас не поддерживают.

– Меня мало интересует внутренняя политика Рейха. – Дед махнул рукой. – Впрочем, вряд ли ты думаешь, что прилетел сюда из Петербурга, чтобы обсуждать каких-то там мадьяров.

– Определенно, – вздохнул я. – Работы хватает и в столице – и если уж ты решил проделать такой путь – наверняка нашлись причины посерьезнее.

– Ну… Как насчет повидать единственного внука? – Дед поправил лацканы пиджака. – Привести в порядок дела с наследством… И заодно обсудить твою грядущую свадьбу.

– Мою свадьбу? – Я едва не закашлялся от удивления. – А тебе не кажется, что сейчас не лучшее время?