Канцлер (Дилогия)

— Мне было задано перевести на воровской жаргон популярную в народе сказку про Колобка. Я сделала, как вы распорядились. Ну, чё, Иван, цинковать?

— Иван? — удивился я.

— Это такая форма обращения к старшему преступному авторитету. Раньше так, в преступной среде именовали авторитетных воров. А их речь именовалась «музыка».

— А… ну ладно…  давай… ..цинкуй… музыку.

— Цинкую, в натуре.

… ..Жихтарил старый фраер со своею шмарою, ага. Раз торкнуло шмаре белинского пошамать. А в хате хрен, да ни хрена. Пришлось бабаю на дело идти, за хавчиком. Но был он лошара педальный, мало муки для бала натырил. Крошки с хреном. Слепила барёха колобка из муки и балагаса, в печь его поставила. Спёкся там круглый алмазно. Его горячего на шнифт поставили, остывать заставили. Прикинул Колобок хрен к носу, нос длиннее: рвать когти надо, схавают. Ну, и встал на рывок от хозяина, адью не сбазлал. Никто ему не агальчил. В масть амнистировал себя из академии и в цвет. Шпарит Колобок по лесному Бродвею, брызгает лупатками, цинкует, типа я от богодула ушёл и от его шмары ушёл. Вдруг слышит: «Ша, круглый, кто по масти будешь? Под кем ходишь?». Видит Колобок, что перед ним базар держит лесной шнырь с погонялом «Косой». На понт Колобка берёт.

— Я как все, в натуре, под Богом хожу, — отвечает он. — Колобком меня кличут, отвали Косой, один я на льдине. Не кипешуй малой. Я от старого фраера ушёл, от его марухи драпанул, и от тебя Косой, тоже свалю винтом. Пиши письма мне мелким почерком до востребования, но любить не обещаю. Чао, персик — дозревай!

Опять Колобок встал на лыжи. Шпарит по лесу. Поёт весёлую песенку: «Что я вижу, что я слышу, прокурор залез на крышу, и кричит всему народу, хрен вам всем, а не свободу!». Пока на гоп-стоп волку-шантажисту не попался.

— Я тебя знать не знаю, — цинкует Волку Колобок. — И не надо тут передо мной так фраериться, фуфло мне не гони. Мне твой блатняк не канает. Как наедешь, так и свалишь. Сам медведь за меня мазу держит…

Отвалил Волк от Колобка. Тот бежит по лесу, горло дерёт: «Хали гали, сапоги, сандали! Отскочим поборчим! О чём лясим трясим? Уже еду, ждите днями, прячьте всё и прячьтесь сами!». Совсем Колобок нюх потерял. Тут ему навстречу Лиса беспредельщица. Просекла она, что этот крендель лох беспонтовый и голимый бивень.

— О, как мне повезло, — ласково говорит она. — Сам знаменитый Колобок. Как красиво он поёт, не какой-то фуфломёт. Только плохо я слышу. Сядь Колобок мне на хобот, спой песенку на нашей музыке.

Развесил уши Колобок. Сел Лисе на хобот и запел:

  Я «лепень» на свои накину плечи,
  И поканаю с «биксою» на «бан».
  Я лохов буду чистить в этот вечер,
  «Щипач», братан, я, вовсе не «баклан».

Б.Беленцов

Лиса варежку пошире разинула, туда и скатился Колобок. Лиса его сразу и срубала, потом села на пенёк — выёживаться стала. На душе у Лисы радость, в глазах — ласка, пир у Лисы начался, и кончилась о Колобке сказка. Приснился Колобку амбец, тут и сказочки конец, а кто слушал — молоток.

— Ну, как? — спросила Руни.

— Ладно, пойдёт, — сказал я. — Слов нет, только выражения.

Сам же я решил, что впредь надо больше времени уделять изучению местной молодёжной субкультуре. Соответствовать, так сказать, надо местной молодёжной моде.