Канцлер (Дилогия)

— А меня сегодня изнасиловали, прямо во дворе, — радостно сообщила людям женщина. — Их было восемь или девять. Я их всех знаю. Это чёрные риелторы. Хотят меня затрахать до смерти, а квартиру продать.

Мужик, рассказывающий про енотов, поперхнулся. Он хотел сказать, что это враки. Что таких мачо не бывает в природе, что бы покуситься на такое. Это сколько надо выпить?

Тут вдруг стало плохо с другой женщиной:

— Не могу, не могу, не могу, — она громко закричала, схватившись руками за голову. — Не хочу я никого убивать, не надо меня уговаривать.

Люди на остановке как-то сразу разбежались в разные стороны. Мужик, что говорил про енотов, первый ушёл с остановки. Он уже понял, что сегодня никуда не доедет. Да, и надо ли?

На остановке осталась только женщина, которая отказывалась кого-то убивать и ещё одна храбрая женщина. Вторая, которая храбрая, презрительно посмотрела на первую и сказала:

— Я сегодня разговаривала с Генеральным прокурором, так он сообщил мне, что это всё из-за евреев.

Высказавшись, она гордо отвернулась. У неё всё было хорошо, она успела в магазине купить дорогое женское бельё. Теперь пусть хоть убивают. Вот убьют, подумала она, привезут в морг, разденут. А я вся красивая в новом белье.

Паша Выгодский события «Зю» встретил у себя на студии. С утра день не задался. Как гласит народная мудрость: «Если утром плохо, значит, вечером было хорошо». Утреннего «плохо» было много. Сначала пришла с улицы какая-то брутальная девица устраиваться к ним на работу. Пообщавшись с девицей Паша понял, что перед ним экземпляр с очень низким уровнем воображения, но с непоколебимой уверенностью в своей правоте. Еле отделался от этой девицы. Которая непокобелиная.

А потом началось. Все коллеги вдруг стали странноватыми. Что-то галдят, доказывают друг другу, требуют непонятного. Один подбежал к Паше и начал требовать, чтобы тот повторил предложение: «За песчаной косой лопоухий косой пал под острой косой косой бабы с косой». Паша, может быть, и повторил эту тарабарщину, но, мля, скорпионы. Большие, отъевшиеся туапсинские скорпионы шныряли между столами. Сейчас всех покусают, подумал Паша, но скорпионы не спешили нападать на студийцев, а те, делали вид, что скорпионов не видели.

— Белочка, — потёр вспотевший лоб Паша. — Вроде и не пил.

Совсем плохо, даже дурно, стало Паше, когда в студию стали заглядывать любопытные зомби. Сначала по одному, а потом и группами. Зная, что зомби взрываются, Паша с диким криком, убежал из студии от греха подальше. Зомби Пашу не догнали, медленные они. Более-менее успокоился Паша возле здания родной милиции. Уверенно направившись в приёмную часть, Паша потребовал отдельную камеру, так как его жизнь в опасности. Хорошо хоть, что Пашу практически все знали в лицо, поэтому в милиции его сразу не прогнали. Из-за этого Паша насмотрелся на человеческое горе как следует. Менты были все в мыле и очень сердитые. И это только середина дня. Не хотелось думать, что будет ночью.

В отделение вломилась женщина средних лет. Она сразу же стала изобличать органы:

— Ага, вот где я вас всех накрыла! Мою родную сестру убили, закопали у себя на автомобильной стоянке. Вот я спрашиваю вас — за что вы её убили? Что она вам сделала?

— Женщина, с чего вы взяли, что вашу сестру мы убили?

— Так она сама мне говорит из-под стоянки. Всё время говорит, дура. Кто дура? Я дура? Да сама ты дура! Другие на кладбище лежат, а ты под стоянкой устроилась. Это чтобы строить глазки этим кобелям?

— Выгодский, мы можем вас устроить в камеру, только с этой женщиной. Желаете? А то все камеры с утра переполнены.

Паша понял, что с родной милицией ему обломалось. Куда бежать, чтобы не достали скорпионы, психи или зомби? Домой? Страшно. И там достанут. Или взорвут дом ко всем чертям вместе с Пашей. Вот теперь Паша стал понимать, что пережили суровые жители города у моря. Всё, пойду на Красную, там буду сидеть, и спать тоже. И никуда не двинусь, пусть забирают, хоть в тюрьму. Паша поплёлся на улицу Красную. По пути он насмотрелся такого, что и за год бы не придумал для своей студии. Смотреть было интересно, плохо было то, что в голове начал раздаваться голос, который потребовал, чтобы Паша срочно поменял фамилию с Выгодского на красивую татарскую Губайдуллин. Голос заткнулся только тогда, когда Паша клятвенно пообещал поменять-таки фамилию, дьявол с тобой, только отстань. Сейчас Паша плохо понимал что делать: или держаться вместе с группой людей, или, наоборот, держаться от людей подальше. Уже периодически слышались одиночные выстрелы, и даже целые автоматные очереди. Кто-то уже с кем-то воевал. Когда на всё это смотрел Паша, он даже не понимал, что именно не понимал. Окружающее было похоже на затянувшийся кошмарный сон.