Канцлер (Гардемарины, вперед - 3)

На следующий день все произошло именно так, как желал безымянный писатель: правая дверца была отворена и в образовавшуюся щель впорхнул маленький, разноцветный, как колибри, господин с огромной шпагой и надутонадменным выражением лица.

- Трогай, трогай,- прокричал он кучеру по-русски и, перейдя на немецкий, представился: - Барон Иона Блюм, с вашего позволения. Господин посол, я поступаю в полное ваше распоряжение.

Если бы они встали рядом. Иона Блюм, хоть был на каблуках, вряд ли достал бы Вильямсу до плеча. "Чем здесь можно распоряжаться?" - подумал посол с тоской, а вслух произнес:

- Я рад, что кто-то в Лондоне считает мое положение здесь устойчивым.

Ноги барона в башмаках, украшенных пряжками со стразами, не доставали до пола кареты, он неторопливо постукивал ими дружка о дружку, словно торопился бежать куда-то по неотложным делам.

- Не в Лондоне, сэр, а в Берлине,- сказал он быстро.- Вам имя Сакромозо ничего не говорит?- голос барона стал интимным.

- То есть абсолютно,- разрушил Вильямс всю таинственность.- Очень экзотическая фамилия.

- Никакой экзотики, обычный псевдоним... А может, и не псевдоним. Граф Сакромозо очень значительный человек!

- Что-то я припоминаю,- Вильямс почесал бровь, он всегда так поступал в минуту задумчивости.- Он не мальтийский рыцарь?

- Пусть будет рыцарь,- согласился Блюм.- Сам он не может ехать в Россию по каким-то только ему известным обстоятельствам.

- Наследил? - усмехнулся Вильямс. Его уже невыразимо раздражал этот маленький, явно закомплексованный человечек. Откуда у коротышек это извечное желание командовать? Эта потребность в жестком, невежливом тоне? Он ведет себя по меньшей мере как равный. Англичанин никогда не позволил бы себе такого тона.

- Это вне моей компетенции,- важно сказал барон,- а я не желаю обременять себя лишними знаниями.

- Большие знания рождают большую печаль?

- Вот именно, сэр. Мы еще вернемся к Сакромозо, а пока я должен сказать следующее. Успехи русских при взятии Мемеля кое-кого озадачили, а проще говоря - завели в тупик.

- Кого-то в Берлине?- поинтересовался Вильямс.

- Нет, в Лондоне. Эти кое-кто были уверены, что построенный Петром I флот сгнил, а новый не построен. При государыне Елизавете русские занимались в основном строительством каналов и портов.

- Вы думаете, Лондон будет воевать с Россией на море? - иронически сощурился Вильямс. . - Я ничего не думаю и вам не советую,- обрезал Вильямса Блюм.- Я не прошу у вас и содействия в получении секретных данных о русском флоте...

Вильямс удивленно вскинул брови.

-...благодарение Богу, здесь тропинка протоптана без нас. Но при передаче информации у меня могут быть определенные трудности.

- Определенные?- Вильямс явно издевался над коротышкой.

Что они думают в Лондоне? Кого присылают? Впрочем, этот господин не из Лондона.

- Мне нужны ваши дипломатические каналы,- уточнил барон.

- Я не могу предоставить вам свою дипломатическую почту. Мои отношения с Россией и так оставляют желать лучшего. В Берлине должны это понимать,голос посла зазвенел от негодования.

- Тише, сэр... Мы ведь служим одному делу. Это мы еще обговорим...

- А при чем здесь Сакромозо?

- Это наш адресат в Кенигсберге и Мемеле. Правда, шифровки мы посылаем не на его имя, а на Торговый дом Альберта Малина. Письма чаще идут не цифирные, а в виде иносказания- Так что вашей дипломатической почте ничего не угрожает... Не желаете бренди, сэр? В такую с-собачью погоду...

Погода действительно испортилась, по крыше кареты барабанил негромкий дождь.

- Спасибо, я не пью бренди,- поморщился Вильямс.- Куда вас отвезти, господин барон?

- Я потом скажу...- Блюм достал большую плоскую фляжку, впрочем, в его кукольных ручках и бокал показался бы бочкой, отвинтил крышку и влил бренди себе прямо в горло. Прополоскав рот, он спрятал фляжку в карман.Продолжим?..

Дождь невыносимо томительно стекал по стенке кареты, мокрые листья в свете фонаря вспыхивали резким, блестящим светом. От этого начинала болеть голова, а пестрый барон все говорил... говорил...

Почтовый день

Письмо на подносе Никита увидел сразу, как только открыл глаза. Рукой Гаврилы была сделана приписка: "читать незамедлительно, второй день ждет". В этой приписке, угадывались иносказательная обида старого камердинера, а также желание поучать тридцатилетнего барина, словно мальчишку из Пажеского корпуса. Поучать-то поучал, но кувшин с квасом поставить не забыл. Никита приник к кружке.

После вчерашней попойки голова гудела как растревоженный улей. Стоит изба безугольна, живут люди безуемны, отгадка: пчелы. Изба безугольна угрожала расколоться надвое. Пили в хорошей мужской компании по случаю получения Алешкой корабля. Корабль стоял в Кронштадтской гавани и требовал некоторой починки. Принимавший фрегат старпом деликатно заметил, что пить-то рановато, шут его знает, удастся ли его починить... Но старпому дружно заткнули рот. Главное, чтобы был капитан, а од налицо.