Канцлер. Книга третья

Бармен Николай, довольно молодой ещё человек, повидал на своём веку много самых разных представителей высшей фауны, которая забредала в бар. Работа барменом этому очень способствовала. Он даже вёл классификацию всяческих людских типажей. За несколько лет такой работы Николай, насмотревшись на разнообразный выпендрёж посетителей бара, разучился улыбаться, а только вооружался дежурной улыбкой. Фантазия у нашего народа была сногсшибающая. Николаю приходилось наблюдать всяческие ссоры, разборки, разговоры на повышенных тонах, плач, покаянные речи, бессвязное бормотание, угрозы всему человечеству и лично Николаю, если он не нальёт в долг. Случались драки, в Николая прилетали стаканы, а случалось и стулья. Каждый день в баре привносил в копилку типажей что-то новенькое. Но сегодня в его баре появились два типа, которых Николай отнёс к феерическим дуракам. Даже внешний вид этих организмов выбивался из всех канонов, но держались они очень естественно, держались как рыба в воде. Один был молодой, коротко стриженный, длинный. Второй лохматый, коренастый, среднего возраста. Николай чуть было не ухмыльнулся от их прикида: оба организма были в хороших костюмах, в чёрных очках, но в непонятно как завязанных галстуках, сельских рубашках, и самое главное к этим костюмам они обулись в старые кроссовки. Непонятно было, откуда такие экземпляры взялись, не то из глухой сельской местности, не то сбежали из психушки. У длинного лицо не выражало никаких эмоций, а у короткого лицо было подвижное и выражало гамму чувств, особенно когда он посмотрел на батарею бутылок, находящихся за спиной у бармена. Видно было, что этот организм понимал толк в спиртном.

Меланхолически протирая стаканы, Николай ждал заказов.

— Мне стаканчик вон того, — радостно показал пальцем короткий на бутылку дорогого виски.

— А вам, молодой человек, что налить? — поинтересовался Николай, наливая в стакан виски для короткого.

Длинный уставился своим немигающим взглядом, чуть видным сквозь очки, на переносицу Николая и веско произнёс:

— Мне стакан водки с мартини и оливкой, бросьте туда лёд. Всё это смешать, но не взбалтывать!

Ну, конечно, слегка развеселился Николай, вот оно что, эти два чудака считают себя Джеймсами Бондами. Он начал выполнять заказ длинного.

Пододвинув к клиентам их стаканы с напитками, бармен хотел назвать цену, но в голове у него слегка зашумело, и появилась навязчивая мысль сказать, что это за счёт заведения. Что Николай и сделал. Выдав клиентам сырную нарезку и орешки, Николай стал меланхолически тереть свои стаканы. А клиенты вели себя как лорды на рыбном рынке: они спесиво взяли свои бокалы и уселись за одинокий стол. В баре кроме них были ещё только два человека, по классификации Николая, местные пропойцы.

Николай видел, как эти двое довольно быстро выпили свои напитки: видно было, что к спиртному они были привычные. Потребляя свои напитки, они между собой общались, но Николаю их слова казались пьяной ахинеей. Мелкий почему-то ростовчан называл грязнулями, и призывал на их голову каких-то дератизаторов. Длинный говорил, что он видит, что город погряз в грехах, самого разного толка, даже в смертных, но тоже соглашался, что да, прежде всего горожане грязнули. Затем они несколько раз повторяли свои заказы, и Николай наливал им напитки, всегда говоря, что это за счёт заведения. Прислушиваясь к их голосам, Николай совершенно ничего не понимал, эти два организма точно были психи, несли несусветный бред. Мелкий, так тот даже завёл разговоры про каких-то скорпионов, которых надо было бы подбросить ростовчанам, или даже зомбаков. Короче допились родимые, до скорпионов. Наверное, белочки сегодня отдыхают.

Потом наступил неприятный момент: в бар принесла нелёгкая Сеню Козыря. Сеня был из блатных, тип наглый, физически очень крепкий, любящий побыковать и затеять драку. Обычно в баре он вёл себя более-менее сдержано, но сегодня его заело, что Николай наливает двум странным посетителям за счёт заведения. Почему то Сеню это оскорбило, и он полез к этим двум типам.

— Эй, вы, двое, — начал наезд Сеня. — Кто такие? Чё это вам за счёт заведения. Чё за почести.

Длинный никак не отреагировал, а мелкий вдруг взвился:

— Ты на кого это морда небритая, «эй ты» говоришь! На самого Праведника? Захлопни свою пасть, выродок.

Сеня не стерпел, по его понятиям теперь надо было с этих двоих спросить за некорректный ответ. Он пообещал мелкому, что сейчас с ним разберётся, на что получил ошеломительный словесный загиб от мелкого: