Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед!

– Интересно, как эти чертовы русские ухитрились в него попасть в такой темноте?

– У второго, того, которого подстрелили, в руке был фонарь. А первый спускался в полной темноте.

«Боже мой, какой же он дурак! Ведь предупреждали их, что все надо сделать быстро и незаметно. Конечно, может, охранник, которого я… Впрочем, не важно, кто и что забыл им сказать. Но теперь уже ничего нельзя исправить. Я сам сегодня видел, как этого безмозглого эста вели под конвоем – судя по всему, тот, кто его заменил, что-то заподозрил. Проклятье! Внешность-то я немного изменил, а вот по голосу этот дурак-эст, наверное, мог бы меня узнать».

– Ладно, – примирительно сказал я О’Нилу, – прости, что я тебя проверял – так было надо.

Именно так. Были бы у меня еще люди, может, я и не выпустил бы О’Нила так быстро из заточения. Но из тех, кому можно было поручить что-то серьезное, он оказался последним. Кроме Шварца, но тот – никакой не боевик. Правда, есть у меня кое-кто в запасе… Но те ребята должны быть использованы лишь в самом крайнем случае и для другого…

Вчера вечером, когда О’Нил вернулся, приведя с собой эту ирландскую морду МакКриди, я распорядился рассадить их по разным подвальным помещениям – подозрений у меня было более чем достаточно. С утра я прогулялся к Розенкройцу и, к счастью, вовремя заметил, как оттуда выводили Марта – именно так звали эста, который взял у меня деньги и пообещал обеспечить побег. Вид у него был самый что ни на есть несчастный. И вдруг он закрутил головой и стал орать, словно припадочный:

– Вон он! Вон он! – но показал рукой этот придурок, к счастью, не на меня, а на какого-то благообразного вида господина напротив, чье лицо и в самом деле чем-то походило на то, что я вижу по утрам в зеркале. Не став дожидаться дальнейшего развития событий, я развернулся и не спеша свернул в переулок, слыша в отдалении чьи-то возмущенные крики. Да, удружил мне этот эст…

А потом ко мне привели этого МакКриди. Да, ирландец-протестант, да, шотландского происхождения, но из низших классов… Впрочем, вроде не дурак – хоть это хорошо. Но не морской пехотинец, а простой моряк, и орудовать кортиком или интрепелем[77] не обучен, разве что в кабацкой драке сможет, наверное, постоять за себя. Придется отправить его с О’Нилом, – подумал я. – Если, конечно, О’Нил пройдет проверку.

Должен признаться, что после сегодняшнего с ним разговора я понял – он и правда сделал все, что смог. Не его вина, что этот идиот вылез из башни на лестницу с фонарем – и что этот проклятый Март так опростоволосился. Не иначе, как они посадили рядом с лестницей пару стрелков и стали ждать, когда англичане побегут. Вот только как русские собрались стрелять, если бы никакого света не было? Не иначе как это были те самые «пятнистые» – они, как рассказывали мне, каким-то чудесным образом могут видеть и в темноте.

Но, как бы то ни было, поздно что-либо переигрывать. Главное, чтобы О’Нил выполнил возложенное на него поручение, а Шварц – свое. А я уж сделаю то, что собирался сделать. Важно, что русские ничего не знают о наших планах.

* * *

18 (30) апреля 1801 года. Эстляндская губерния. Ревель.

Майор ФСБ Никитин Андрей Кириллович. РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град»

Пока мое высокое начальство решало глобальные задачи, я занимался тем, что в нашем времени называлось оперативной работой. То есть пытался разобраться в хитросплетениях вражеской агентуры. И в этом мне во многом помог вице-губернатор Ревеля, статский советник Германн Густав фон Радинг, который, впрочем, охотно отзывался на обращение к нему – Герман Иванович.

Этот шустрый немец, как я узнал, ранее служил на флоте. При матушке Екатерине он три года командовал Астраханским портом. Поначалу я как-то не обратил внимания на сей момент. И только потом до меня дошло – а ведь Астрахань-то тогда была «окном в Азию»! И человек, занимавшийся тамошними делами, должен был интересоваться не только ценами на персидские ковры и вопросами заготовки осетров и севрюг.

Через Астрахань проходило немало контрабанды из Персии и других прикаспийских земель. К тому же в Закавказье уже началась «Большая игра», и отношение фон Радинга к англичанам было явно отрицательное. К тому же без надежной агентурной сети командиру порта просто невозможно было выполнять свои обязанности. Ну, а в Ревеле, который считался немалым портовым городом, вице-губернатор тоже должен иметь свою агентуру. И, как я понял, Герман Иванович был не против помочь нам, рассчитывая за это на благоволение императора Павла. Видимо, до фон Радинга уже дошла информация о новых фаворитах русского царя…

Помощь его оказалась просто неоценимой. Нет, наш американский агент Керриган тоже неплохо поработал и разузнал много интересного о планах англичан. Да и допрос британского агента, которого Пан и Крузенштерн повязали во время их совместной вылазки в районе Мариенталя, тоже дополнил картину.