Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед!

– Неужели во французском флоте только Лежуаль был храбрецом, не побоявшимся бросить вызов судьбе? – спросил Алан.

Собеседник пожал плечами и налил себе в бокал еще арманьяка.

А я задумался над тем, что мне рассказал Алан…

* * *

30 июня 1801 года. Поместье в пригороде Лондона.

Генерал Жорж Кадудаль, один из предводителей шуанерии

– Мсье генерал, к вас посетитель, – сказал мне дворецкий, как обычно, на ломаном французском. Я ответил по-английски (что поделаешь, язык я выучил за то время, что провел в этой проклятой стране):

– Кто он?

– Он два человек, – чуть поклонился слуга. – Рекомендательное письмо от лорд Хоксбери. – И протянул мне бумагу.

Дворецкий, равно как и все поместье, были предоставлены мне английским правительством. Впрочем, «предоставлены» – не совсем правильно. На самом деле я собирался, как и ранее, подготовить свою следующую акцию на нормандском острове Джерси, на котором, хоть он и принадлежит англичанам, говорят пусть на своеобразном, но французском. И планы у меня были – продолжать войну с теми, кто убил моего короля, кто сделал все, что можно, против католической веры, кто отнял автономию у моей родной Бретани…

Я не могу иначе. Ведь даже моя фамилия, Кадудаль, означает на моем родном бретонском «воин, возвращающийся с битвы» – в ожидании следующей. Правы были спартанские женщины, когда говорили своим сыновьям – «со щитом или на щите». Я буду «со щитом» до тех пор, пока мы либо победим, либо меня принесут «на щите» – то есть я либо погибну в бою, либо в застенках врагов. Третьего не дано.

На Джерси я провел около трех месяцев, когда ко мне прибыл человек от этого самого лорда Хоксбери и «пригласил» меня к нему в Лондон, – а оттуда меня в сопровождении «почетного караула» отвезли в эту усадьбу. Где именно она находится, я не знаю, но ехали мы туда в карете с занавешенными окнами чуть более получаса – следовательно, это пригород Лондона, причем не самый дальний. Вокруг поместья – парк, окруженный высокой глухой стеной, а на воротах всегда дежурит «охрана». По парку мне гулять дозволяется, но выходить за его пределы – нет, видите ли, «слишком опасно, вас могут узнать».

Я бы, конечно, мог уйти – достаточно было бы оглушить и связать охранников, но куда бы я пошел? На данный момент, кроме Англии, у меня нет пристанища и, более того, нет плана – и не будет, пока я не встречусь с кем-нибудь из своих людей и не узнаю, что происходит во Франции и как обстоит дело с шуанерией. Если кто не знает, что это такое – так мы назвали наше восстание за восстановление монархии и древних свобод в честь братьев Шуанов, наших ранних лидеров.

А теперь лорд Хоксбери вспомнил обо мне, подумал я, срезая ножом печать с конверта. Он же Роберт Бэнкс Дженкинсон, секретарь по иностранным делам. Лорда он получил, когда его отца сделали графом Ливерпульским, лет пять назад. Не самый приятный человек, конечно… А кого он рекомендует? Виконта Кэри я, увы, знаю, а вот что это за О’Нил такой?

– Ну что ж, пригласите их войти.

Кэри был таким же, как тогда, когда я встречался с ним два года назад у Роберта д’Оверня на Джерси. Мне он тогда уже показался очень скользким, и мне было ясно, что особо доверять ему – равно как и д’Оверню – нельзя. И, действительно, обещанные деньги и оружие на продолжение шуанерии так и не материализовались. Интересно, что они мне принесли на этот раз? Еще обещания? Небось более щедрые, чем в прошлый раз?

– Рад вас видеть, мсье генерал, – осклабился виконт. – Позвольте вам представить мсье О’Нила.

– Очень рад с вами познакомиться, генерал, – сказал тот с акцентом, в котором я услышал и Ирландию, и Америку. Знаете, хоть я и не слишком хорошо говорю по-английски, я бретонец, а у нас там какие только корабли ни приходят и какие только моряки ни шатаются по улицам… Помню, в молодости мне довелось несколько раз, простите за грубость, бить морды тем из них, кто себя не слишком хорошо вел.

Впрочем, и среди них разные бывали – особенно ирландцы, они ведь тоже кельты, как и мы, бретонцы. И этот О’Нил мне тоже сразу понравился – у меня возникло впечатление, что он не так прост, как казался, но мужчина надежный. Ведь часто первое впечатление – самое верное. И меня оно редко подводит. Вот, например, про то, что англичанам не нужно доверять, я почувствовал сразу. Впрочем, один раз я действительно ошибся по-крупному – при знакомстве с неким корсиканцем по фамилии Буонапарте.

– Ну и что же вам поручили передать? – насмешливо спросил я, наблюдая, как Кэри удерживает себя со всех сил, чтобы не нагрубить в ответ. Ведь он, видите ли, цельный виконт, белая кость, и никто ему не приказывает, кроме его британского величества.

– Мы готовы помочь шуанам, мсье генерал. И деньгами, и оружием, и боеприпасами.