Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед!

Да, план у нас был простой. Дженкинсон вызвал нас к себе и заявил, что пошлет на встречу с этим, как он выразился, «бешеным шуаном», нас обоих, и объяснил, почему.

– Кадудаль знает совсем немногих из нашего ведомства – меня, д’Оверня и вас, виконт. И, должен сказать, он нас не очень жалует – во-первых, потому, что вы не доставили ему обещанной помощи: ни финансовой, ни в виде оружия. Это, конечно, вина моего предшественника – я бы проследил за тем, чтобы слишком многого бретонцу не обещали, но обещанное все же выполнили бы.

Лицо виконта ровно на мгновение приняло чуть ироническое выражение, из чего я понял, что Дженкинсон, похоже, говорит не вполне искренне. Но тот продолжал:

– Итак, вы предложите этому несносному французу денег – пусть даже тысячу… нет, пятьсот фунтов – за то, что он устроит покушение на проклятого Буонапарте. И еще пятьсот, если это покушение увенчается успехом. Возможно, он не захочет говорить с вами, виконт, – он бретонец, а они все помнят. И хорошее, и особенно плохое. В таком случае дозвольте О’Нилу пообщаться с ним наедине; мне кажется, наш ирландский друг должен ему понравиться. Тем более он, как и Кадудаль, не дворянин.

– Но, милорд, я почти не говорю по-французски.

– Не беспокойтесь. Кадудаль хоть и делает вид, что плохо понимает по-английски, но я слышал, что это далеко не так. Вот только говорите с ним простым и понятным языком – наш бретонский знакомый, скажем так, простой мужик, причем недалекий.

«Ага, недалекий», – подумал я, внимательно наблюдая за мягко прохаживающимся по беседке гигантом.

Я чуть замешкался, на что Кадудаль усмехнулся:

– Вот именно. Так кто вы на самом деле? Не бойтесь, я не выдам ваши секреты никому, но мне нужно знать, стоит ли вам доверять.

– Генерал, признаюсь, вы действительно правы – я родился в Южной Каролине. И я, скажем так, не большой сторонник английской короны и тем более лорда Хоксбери и виконта Кэри.

– Рад это слышать. Так что же вы хотите мне предложить?

– Видите ли, генерал… Во-первых, я примерно представляю себе, за что вы не любите Французскую республику и ее Первого консула.

– Интересно, интересно… Расскажите!

– Ну, во-первых, вы – монархист.

– Это не секрет. Я давал присягу его величеству. Да, его величество был убит нехристями, но я никогда не буду служить их так называемой республике, построенной на костях тысяч невинных людей.

– Во-вторых, вы сохранили верность католической Церкви.

– Тоже не секрет, но это действительно так. Знаете, когда огромное количество священников и монахов закончили свои дни на гильотине, когда храмы либо порушены, либо осквернены, когда святые мощи выброшены, сожжены либо оказались в выгребной яме, трудно не возненавидеть тех, кто это делал, если они не раскаялись в своих действиях.

– И, в-третьих, вы желаете, чтобы Бретань вновь обрела те права, которые она имела при французской короне.

– Это, конечно, знают немногие, но и здесь вы правы. Мне не нужна независимая Бретань, но у нас свой язык, свои традиции, свой уклад жизни. Не только у нас – у эльзасцев, провансальцев, фламандцев и многих других точно так же. Но для меня главное – мои бретонские сородичи и их право на достойную жизнь.

– Ну хорошо. Допустим, вы убили Первого консула. А вы думали, что будет дальше?

– Дальше? Надеюсь, что народ восстанет, и восторжествует справедливость.

– А каким образом? Даже если восстание будет успешным, Наполеон получит ореол мученика. Появятся новые фигуры на доске из числа его соратников, вполне вероятно, настроенные намного более радикально. Вспомните генерала Лазаря Гоша, который залил кровью Вандею. Он уже попал в свой котел с кипящей смолой, но сколько других таких еще состоит на службе Республики? Не исключено возвращение к террору – массовые аресты и казни всех, кого лишь заподозрят в сочувствии монархии. Единственные, кому от этого станет лучше – англичане, которые боятся, что Наполеон в союзе с русскими отберет у них Индию. А если покушение не удастся… Вспомните, что было в прошлый раз, когда он уцелел во время взрыва бомбы на улице Сен-Никез – Бонапарт прибыл в оперу под аплодисменты всего зала, и его слава упрочилась. А монархистов заклеймили как подлых убийц, ведь при взрыве погибло и было покалечено несколько человек.

Кадудаль задумался.

– Может быть, вы и правы. Но как добиться наших целей?

– Могу вам кое-что рассказать. Во-первых, Первый консул вскоре примет императорскую корону из рук папы римского – и между Святым Престолом и французской империей будет заключен конкордат, который восстановит права Церкви во Франции. Да, убитых не вернешь, но это решает две из трех проблем, не находите?

– Откуда вам это известно? – Кадудаль впился в меня взглядом.

– Скажем так, я не могу раскрыть свои источники, но это на самом деле так.

– Понятно. А что насчет Бретани и ее автономии?

– Над этим придется поработать, но и это тоже вполне достижимо.

– Ладно. Но я все равно не смогу работать на человека, которого я расцениваю как самозванца.

– А не хотели бы вы послужить другому суверену – природному монарху, который будет по заслугам ценить ваши таланты?