Канцлер Румянцев: Время и служение

Сообщения о наращивании австрийцами военных приготовлений серьезно беспокоили Наполеона. Еще одна война после труднейшей кампании в Испании была бы более чем несвоевременной. Победы, какими бы блистательными они ни были, неизбежно сопровождались издержками в экономике. Требовалась передышка и для армии, где после ряда непредвиденных неудач наблюдалось ослабление боевого духа. Наполеон всеми доступными средствами пытался избежать назревающего военного конфликта. Ссылаясь на договор, подписанный Александром I в Эрфурте, он напоминал: нападение на Францию означало бы для Австрии неизбежность войны на два фронта. От российского министра он требовал решительных заявлений именно в этом духе. В условиях, когда политическая обстановка свидетельствовала о скатывании к новой войне в центре Европы, Румянцев подвергался беспрецедентному давлению. Каждая из сторон именно в его лице стремилась заручиться поддержкой России, тогда как возможности Румянцева разрядить ситуацию были крайне ограниченными. Необходимыми полномочиями он не располагал. На прохождение дипломатической почты от Петербурга до Парижа только в один конец требовалось от 20 до 30 дней. В самом Петербурге отношение к назревавшему конфликту вынашивалось долго.

Отъезд Румянцева из Парижа в феврале 1809 года произошел в момент, когда воинственная риторика между Францией и Австрией достигла небывалого накала. Уже по дороге в Россию Румянцева настигла депеша, в которой Александр сообщал ему об аудиенции, данной им австрийскому посланнику князю Шварценбергу: «Тот заверял и ручался честью, что в Вене нет и речи о войне с Наполеоном; что Император его желает сохранить мирные отношения с Францией, но убежденный, что Наполеон по окончании войны с Испанией нападет на его владения, готовится к предстоящей войне, неся вследствие этого тяжелые расходы, вселяющие мысль — не лучше ли начать войну, нежели, ожидая ее, готовиться к ней» ^{129}.

Период между февралем 1808-го и апрелем 1809 года — особая глава в европейской истории. Наполеон старался избежать войны, предпринимал для этого все возможное. Из документов, ставших известными лишь впоследствии, в частности, из переписки Наполеона с посланником Франции в Петербурге Коленкуром, видно, насколько и в какой мере французский император пытался убедить Александра I. Только российский самодержец своим решительным заявлением, наконец, демонстрацией силы — маневром войск был способен остановить новую войну. Развитие событий пошло по другому сценарию. День ото дня в Париж приходило все больше сведений из Вены о готовности и даже планах ведения войны. Следуя своему правилу «уметь ощипать курицу прежде, чем она успеет закудахтать», Наполеон предпринимает переброску своих армий к местам возможного сосредоточения сил коалиции. Войска Австрии численностью 330 тысяч человек, ведомые эрцгерцогом Карлом, 10 апреля 1809 года без объявления войны открыли военные действия. По существу, Наполеону противостояла очередная, пятая коалиция государств в составе Австрии, Англии, Испании. Ее тайно поддерживала Пруссия. За три месяца войны состоялось несколько кровопролитных сражений. Однако ни одно из них не дало преимуществ ни той ни другой стороне. Решающая битва состоялась 5—6 июля при Ваграме — деревеньке, расположенной в пригородах Вены. Наполеон и здесь продемонстрировал свой непревзойденный талант полководца. Сражение завершилось разгромом австрийских войск. Еще более тяжелыми оказались политические последствия войны. Поверженная Австрия лишилась значительной части прежней территории. Были отторгнуты все ее юго-западные провинции. Австрийский император Франц I должен был признать законными территориальные перемены в Испании, Италии, Португалии… Империя Наполеона распространила свои владения от Балкан до всего западного побережья Европы. Идея тотального бойкота английских товаров отныне охватывала практически весь континент.

Уже упоминавшемуся французскому исследователю Альберу Вандалю в трехтомном труде «Наполеон и Александр I», вышедшем в Париже в 1896 году, на фоне эволюции в отношениях двух императоров в какой-то мере удалось реконструировать обстановку, складывающуюся в тот период вокруг Румянцева. Вандаль представил Румянцева таким, каким он был: как воспринимался высокопоставленными партнерами, какие цели преследовал. Он показал, насколько поступавшие с большим опозданием инструкции из Петербурга дезориентировали Румянцева-министра, лишали возможности руководствоваться политической целесообразностью. Двойное дно политики, продвигаемой Александром I, его метания, действия через других лиц, минуя Румянцева, не раз ставили российского министра иностранных дел в ложное положение.