Канцтовары Цубаки

— Понимаю, как странно это звучит. Но мне очень важно узнать, что за карри готовят в одном весьма уважаемом ресторане. Но в то заведение принято ходить парами, и, боюсь, в одиночку меня туда просто не пустят… Вот я и осмелился вас попросить. Не хотели бы вы составить мне пару в моем расследовании? Блюда с карри в Камакуре становятся все популярнее. Я должен все это исследовать и приготовить лучший карри в этом городе! А вы бы мне в этом помогли…

Ну что ж, подумала я. Клиентов в «Цубаки» сегодня почти нет. Все-таки местечко для магазина не самое удачное. И если так пойдет дальше, разорение неизбежно.

— Почему бы и нет? Тем более если вы и правда потом приготовите лучший карри этого города!

Надо же. Еще год назад я бы на такое не повелась. Просто послала бы куда-нибудь повежливее. Тогда у меня все силы уходили на магазин, да и времени не хватало… Но теперь-то все изменилось. Как именно — толком не объяснить. Но уж точно было не так, как прежде.

— Ох! Спасибо огромное! Вы меня просто спасаете!

Не успел он поклониться, как из-под прилавка донесся радостный писк:

— Вот здорово, пап! Ты пригласил Поппо-тян на свидание!

Затаившись под стойкой, эта малолетняя хулиганка прослушала всю нашу беседу от первого до последнего слова.

— Это не свидание! — возмутился отец, невольно повторяя это слово своими губами. Глядя на их перепалку, я уже и сама начала понимать, что все-таки соблазнилась на свидание.

Ресторанчиков карри в Камакуре хоть отбавляй. Старики любят «Карэвэй», молодежь бежит в «Оксюморон». Но только в квартальчиках Оомати примерно раз в неделю появляется шанс отведать настоящего индийского карри. Названия той достойнейшей ресторации я, как назло, не запомнила.

Стоял воскресный вечер, и мы едва успели к последнему заказу, хотя посетителей в зале было не так уж много.

Мы заняли столик на троих с прекрасным видом из окна. Напротив меня сидела Кюпи-тян, а рядом — ее отец.

Я же, глядя на них, невольно думала о том, как явственно проступает кровная связь этих папы и дочери.

— Что-нибудь выбрали? — спросил нас официант.

— Ну… сегодня можно кима-карри по-японски, — сказала я, возвращая меню.

— А вы, Морикагэ-сан?

Так я впервые услышала их фамилию.

Настоящее имя Кюпи-тян оказалось Харуна Морикагэ. Но я знала ее как Кюпи-тян и была уверена в том, что второй такой Кюпи-тян не найти на всем белом свете.

— Хороший вопрос! Я ведь у вас впервые, так что… давайте традиционное чикен-карри!.. А ты, Кюпи-тян, что будешь?

— Пудинг!

— Спасибо, очень вкусно! — пропищала довольная Кюпи-тян. Она поглощала пудинг-желе, который на время превратился в смысл ее существования.

Предварительно мы договорились о том, что счет разделим на всех, но Морикагэ-сан в порыве благодарности за мое бесценное соучастие щедрой рукой оплатил все сам.

Теперь благодарить пришлось уже мне.

Как обычно под вечер в кварталах Оомати, улицы были почти пусты. Мы шагали по тротуару, держась за руки все втроем, с Кюпи-тян посерединке.

— Не подумайте чего лишнего, но… У меня сегодня первое в жизни свидание! — неожиданно признался Морикагэ-сан и, заметив мой удивленный взгляд, немедленно стушевался: — Ох, ну вот… Ляпнул лишнего?

— Нет-нет, что вы! Даже девушки то и дело назначают свидания своим подружкам, ничего тут «лишнего» нет…

Почему-то хотелось идти как можно медленнее и никуда не торопиться. Пальчики Кюпи-тян стискивали мою руку так, что я ни на секунду не забывала, как тесно мы с нею связаны.

— Может, выпьем где-нибудь кофе? — предложила я. — В благодарность за карри. Я угощаю!

— Спасибо! — обрадовался Морикагэ-сан. Голос его стал как будто еще теплее.

Мы свернули в маленький переулок, заняли столик на террасе уютной кофейни и заказали два кофе.

Кюпи-тян все никак не хотела отпускать мою левую руку, поэтому приходилось делать все только правой — брать чашку, расплачиваться за кофе и так далее. Интересно, за отца она цепляется точно так же? Морикагэ-сан держал чашку в левой. И на его безымянном пальце поблескивало изящное кольцо.

— А в продолжение моей истории могу добавить, — проговорил он вдруг, — что никогда еще до сих пор не думал о том, чтобы пригласить куда-нибудь девушку…

Его голос звучал так тихо, словно он говорил это лишь себе самому. Я же вслушивалась изо всех сил.

— Мать этой девочки скончалась внезапно. Я не знал, что мне делать. Каждый божий день глядел на дочь и думал, что лучше бы нам с ней умереть. Выпотрошенный, без всяких желаний, изо дня в день я валялся в темной комнате на татами в полном бреду. Сейчас, вспоминая себя такого, я вздрагиваю от ужаса. Полное одичание, вот что это такое! И тут я заметил, что малышка играет с тюбиком майонеза. Тянет его к себе в рот, вытягивает губки — тю-тю, — всю мордашку уже этим майонезом измазала… Тут-то я и ахнул. Как молнией прошибло. Так дальше нельзя…