Канун

Он вспомнил, как в пятнадцать лет читал фантастическую повесть. Там маленький человек поступил на работу в корпорацию и всю жизнь поднимался по карьерной лестнице – с этажа на этаж. Когда стал стар, попал на предпоследний. Лифт наверх не шел. Он открыл дверь и по грязной лестнице поднялся на самую вершину. В пустом помещении оказались лишь пыль, паутина и голубиный помет.

И еще вспомнил, как вдвоем с Валькой сидели после лекций в парке Мандельштама на «Фрунзенской», ели только что купленную ливерную колбасу – а другой никакой в магазине не было – со свежей булкой за семь копеек и запивали одним «Буратино» на двоих из горлышка.

Под утро в пьяной бордельной Паттайе Док снял высокую симпатичную местную девчонку. В номере гостиницы красотка оказалась «шмелём». Док дал существу денег и выпроводил за дверь. Ему было мерзко и противно. В половине шестого Док вошел в прибрежную воду, остановился на глубине «по грудь» и стал отмокать. Внезапно отбойное течение подхватило его и потащило в открытое море. Док был пьян, но не глуп. Из «отбойки» он выбрался где-то через полкилометра, сделав метров двести в сторону. Устал порядком. Поплыл к берегу.

Возле берега были камни и турбулентность. Теперь уже прямое ускоряющееся течение подхватило его и, как пушинку, швырнуло головой вперед на каменистую гряду, едва виднеющуюся из-под поверхности воды.

Удар, короткая боль, темнота. И последняя мысль – перед небытием: вот и всё. Валь-ка-а!..

Глава 12

Рейсы «ТУИфлай»[31] из Манчестера и лондонского Гатвика должны были садиться в аэропорту Пафоса с более чем часовым интервалом, в 21:10 и 22:25. Так в расписании. В жизни же часто получалось иначе: «мы с Тамарой ходим парой». Манчестер из-за встречного ветра на эшелоне задерживался на полчаса, а Гатвик, уж непонятно почему, так и норовил прискакать на двадцать минут раньше. Поэтому появлялись они почти в одно время. Аэропорту наплевать; долетели, и слава богу. «Туйским» автобусникам тоже без разницы. Встретил, посадил людей, закинул чемоданы, довез, высадил, выгрузил и – «чао!», поехали в следующий по пути отель.

Все проблемы в итоге сваливались на девчонок с ресепшена «Парадизиума», когда сразу человек тридцать, а то и сорок оказывались в очереди на заселение – там, где очередь вообще не имеет права на существование. Ее там никогда и не бывало – в другое время суток. В любое другое, кроме этого. Немного сглаживал ситуацию «велкам дринк»[32], доставляемый гарсонами из бара, но обстановка создавалась откровенно нервозная. Особенно если приезжающие были с маленькими детьми. Стоило начать капризничать одному – тут же, по закону подлости, подключались остальные, и вместо тихой музыки высокие своды холла оглашались детскими соплями-воплями. Дети накручивали своих и без того уставших от перелета мамаш, мамаши добавляли градуса мужьям. И здесь как грудью на амбразуру – любой зачаток негатива следовало гасить в зародыше, не позволяя ему вырваться из-под контроля.

Отсчитав минут десять, Кадри набирала номер водителя уехавшего автобуса. К этому моменту он должен был высадить туристов в последнем по пути следования отеле.

– Привет, это Кадри из «Парадизиума». У тебя лишних чемоданов не осталось?

Если бесхозного багажа не находилось, то все нормально. Если же вдруг обнаруживался какой-нибудь завалящий чемоданчик – тогда нужно было действовать быстро.

– Уважаемые дамы и господа! Не сочтите за труд, пожалуйста, проверьте ваш багаж! Водитель вашего автобуса только что сообщил об оставшемся у него в багажном отсеке чемодане.

От трети до половины очереди тут же начинали осматривать свои пожитки. Находился владелец несчастного чемодана, и, пока он с чувством облегчения – пропажа сначала незаметно пропала, а потом вскорости нашлась – и с «велкам дринком» дожидался своей очереди, вернувшийся в «Парадизиум» взмыленный водитель автобуса с улыбкой от уха до уха затаскивал в холл потерянный чемодан.

– Как же я их люблю! – шептал он Кадри. – И тебя заодно.

При последних словах его улыбка становилась теплой – а Кадри улыбалась в ответ на неуклюжий, но честный комплимент.

Проблему с капризными детьми в свою ночную смену Кадри решала радикальным способом. Его не было в служебной инструкции, но Кадри обладала головой, в отличие от тех, кто инструкцию составлял. Детская игровая комната отеля работала до половины шестого вечера. Кадри договорилась с тамошними девчонками, что они будут оставлять ей коробку со всякими плюшевыми зайцами, собачками, автомобильчиками и пистолетиками. Коробка запихивалась на ресепшене под стойку и тихо дожидалась своего звездного часа. Как только вновь приехавшие детишки начинали атонально повизгивать, так сразу пластмассовая коробка водружалась на один из диванов, после чего детские вопли продолжались, но уже совсем в другой, гармоничной тональности. Ну и опять же «велкам дринк» папам с мамами – и вот вам идиллия, доброта, позитив, сплошная радость и никаких скандалов.