Канженге

– А еще, – пошла Тони ва-банк, – я ученица ведьмы. И обещаю, что следующее ваше… хамство будет наказано. Ведьмы многое знают и умеют…

– Возможно. Но умеешь ли ты?

– Проверьте, тан Карраско. Проверьте на себе, – Тони улыбалась. Недобро и холодно. Кочерга в ее руке не дрожала, несмотря на вес.

Она не лгала. Некромант это отлично чувствовал.

Хотите импотенцию?

Хотите заикание и энурез?

Хотите понос и постоянный насморк? Чихнул и – готов?

Чесотку и облысение, блох со всей округи и дрожащие руки… Тони могла сделать все то же, что и Долорес. Разве что получилось бы чуточку похуже, сила-то другая. А ведьма умела многое. Очень многое…

Сглаз, порча…

Даже смертные проклятия она могла сделать. Просто не хотела – к чему?

Могла их сделать и Тони. Карраско это понял и тихонько вздохнул про себя.

Поторопился.

Поторопился, как дурак.

Вот что ему стоило подождать немножко? Как Эрнесто…

– Простите, Тони, я сейчас уйду.

– Скатертью дорожка. – Кочерга оставалась в руке девушки. Освальдо извинился еще раз и вышел.

Тони медленно выдохнула и прислонилась к стене.

Пронесло…

* * *

Валерия смотрела на Деметриса.

Четки лежали в кармане.

Лежали, согревали пальцы неожиданным теплом старой намоленной вещи. Или – ожидаемым?

Странная ритана, в лавке…

Странная покупка.

Валерия думала подарить жениху что-то другое, к примеру, часы или печатку. Но заговорила о нем, и неожиданно оказалась с бусинами в руках.

А коснувшись – не смогла расстаться.

Недешевая покупка.

Покупка, ради которой она долго выкраивала средства из семейного бюджета. Не то чтобы ее семья была бедна, но и не настолько богата. А подарить хотелось нечто… достойное.

Деметриос ведь достоин, правда?

Кто, если не он?

А сейчас и что-то дорогое не купила, и денег теперь не хватит, и четки…

Четки отдавать было откровенно жаль.

Этой ночью она положит их под подушку. Но это потом, потом. А пока – Деметриос…

– Когда мы поженимся, конечно, мы будем жить у тебя. – Слова капают, словно капли ледяной воды в пещерах. Медленно, тяжело. Дем говорил серьезно, взвешенно, размеренно… раньше ей это нравилось! Мужчина!

Защитник, опора… где вы видели пляшущую колонну?

Или смеющуюся стену?

Раньше это вызывало умиление. Сейчас – раздражение.

Тебе еще двадцати пяти нет! Почему не улыбнуться? Не пошутить? Не сгрызть мороженое? Даже обкапав костюм! Что в этом такого страшного?

Показалось на миг, что Валерию плитой придавило. Тяжелой, монолитной.

Неприятно царапнуло предложение жить у нее. Да, родители давно купили ей домик, понимали, что рано или поздно дочка выйдет замуж, а будет ли у мужа свое жилье? И какое?

Пока домик сдавался. А если бы у мужа был свой хороший дом, то жилье Валерии пошло бы ее детям.

У Деметриоса своего дома не было, он вообще приехал в столицу на заработки, а в храме увидел Валерию. Та по выходным пела в храмовом хоре. Деметриос подождал окончания службы, подошел и сказал, что она поет, как ангел.

Это было так…

Тогда все казалось романтичным. А сейчас…

Сейчас почему-то раздражало.

И наигранными кажутся слова, и пошлыми уверения в любви, а когда Деметриос говорит о Творце, его вообще хочется треснуть.

Но почему?!

– Моя жена не должна работать! Я в состоянии обеспечить семью, а жена должна сидеть дома, ждать меня с работы и встречать улыбкой.

И полностью зависеть от твоей порядочности.

Валерия ужаснулась своим мыслям, но забыть-то их уже не получалось! Никак!

Наверное, у каждого бывает такое… мысли же! Вот смотрит женщина на красивого мужчину – и мысленно мечтает оказаться с ним в постели. Она верна мужу, она никогда себе ничего не позволит, но помечтать-то можно?

Или смотрит счетовод на чужие деньги… Он никогда и монетки хозяйской не взял. Но как не помечтать? Что вот он… и получит все эти деньги, и как ринется в казино с продажными девками!

А на деле он свою семью обожает… ему тех девок хоть строй поставь – не чихнет.

Мысли и желания бывают всякие. Но человек не обязан воплощать их в жизнь, давать им волю, совершать подлости… подумать? Подумать – можно. Это жизнь.

Валерия раньше думала о Деме только хорошее, а сейчас полезли в голову и другие мысли.

Так ли он ее любит? Или она просто удобна?

Пусть не красавица, но религиозная, послушная, с жильем в столице… чего еще надо? А когда она попадет от него в полную зависимость…

Почему она такое думает?!

Как она может?!

А все просто.

Когда он говорил о Творце, в его голосе звучали фальшь и скука. И Валерия это слышала. Отлично слышала. Не нужен ему никакой Творец, и Храм не нужен, и к отцу Сильво ему идти за благословением не хочется, и… ему скучно.

Здесь и сейчас ему скучно. Он играет, но плохо, неискренне… почему она раньше этого не видела? Почему верила?