Канженге

Какая-то подсознательная угодливость, даже униженность, сквозящая в каждом движении. Нет, Тони он решительно не нравился. Это – наследник?

Бедный Видаль…

Чутье ли некроманта показывало…

Тони сидела в тяжелом дубовом кресле, скользила пальцами по резьбе и почти воочию видела, как смотрит в огонь камина пожилой тан. Прямой, словно стрела, с седыми волосами до плеч, задумчивый и печальный…

Он – последний.

Неважно, что кто-то еще носит фамилию Видаль, дело не в фамилии. Дело в праве на род, которое еще заслужить надо! Когда-то давно Тони читала книжку о том, как принцесса и нищенка поменялись местами. Было смешно.

Красиво, сюжет хорош, но чисто технически это нереально!

Поведение, манеры, привычки – все ведь разное! Как тут подделаешь?

Вот и с Видалями.

Разница между старым и новым настолько разительна, что даже страшно. Можно даровать кому-то и титул, и поместье, и деньги, но сделать из человека аристократа такими мелочами не получится. С тем же успехом можно ослиные уши пришить и утверждать, что теперь это ослик.

Серебряное зеркало, то есть старинное зеркало в тяжелой серебряной оправе тем временем улетело к новому хозяину за крупную сумму, и был выставлен новый лот.

– Старинный резной комод! В стиле чеделайн! Прошу вашего внимания, это дуб, мореный…

В середину комнаты двумя подручными выдвигается массивный комод. Тони пригляделась к нему повнимательнее.

Вот ничего она в резьбе не понимает… может, и чеделайн, кто ж его знает? А может, и еще кто? Комод состоит из трех больших секций. Центральная тумба состоит из множества… да, всего двенадцать маленьких ящичков, для всякой мелочи. Слева и справа два отделения для крупных вещей. С дверцами…

Большими такими…

Ящички Тони решительно не нравились. Нарастало беспокойство, нервозность, пока объявляли цену, пока торговались…

Наконец, девушка плюнула на все – и поднялась с места, тут же став центром внимания всех присутствующих.

Но ей уже было все равно.

Сеньор Пенья попробовал взять ее за руку, но тонкая кисть выскользнула из его ладони, словно Тони маслом облили.

Шаг, второй… Тони опустилась на колени перед комодом, пробежала пальцами по богатой резьбе… дальше?

Что было дальше, не понял никто из присутствующих.

Но один из ящичков отходит в сторону. А оттуда…

– Демоны!

– Творец!

– Твою ж…

Высказывались все и сразу, в меру своей воспитанности. И неудивительно. Под лакированным деревом обнаружилась толстая и острая игла. Такой оцарапаться – легче легкого. Тони не оцарапалась, правда, но это другое. А обычный человек начал бы протирать комод, или полез в ящик… и готово?

А игла…

Сеньор Пенья сделал несколько шагов, пригляделся… м-да. Игла была смазана чем-то засохшим. Да так душевно смазана, что даже спустя длительное время смазка не осыпалась… и не осыплется. Жирная, тяжелая… характерного красноватого цвета.

– Арлея…

Присутствующие аж отшатнулись.

Арлея, да. Сильный яд, качественный…

Жутко стало всем. Особенно мужчине, который и торговался за этот комод.

– Я его хотел дочери подарить… демон! Ритана, я ваш должник!

Тони, словно очнувшись ото сна, разглядывала окружающих.

– Простите, таны, сеньоры… я, наверное, задумалась…

Отговорка была очень так себе. Но кто бы стал расспрашивать? Когда сеньор Пенья смотрит весьма недружелюбно.

Когда каждый осознает, что мог бы помереть после удачной покупки.

А вдруг тут еще есть мебель с такими интересными иголочками? Страшно как-то…

Первым очнулся наследник, заверещал, как заяц, что он не знал, а то бы никогда… и ни за что!

Ему, в принципе, верили. Какой же дурак такое будет нарочно делать? Но как-то… страшновато, что ли, стало? Когда такое мимо пролетело…

Сеньор Пенья, решив не упускать своего, поднял руку.

– Минутку! Таны, сеньоры, прошу помолчать!

Его послушались. Все равно никто не знал, что именно делать. Заткнулся даже Видаль. Сеньор Пенья наклонился к Тони.

– Ритана, вы можете посмотреть другие вещи?

Тони даже ответить не успела.

– Не бесплатно, ритана! – «Заяц» едва не запрыгал, понимая, что аукцион продолжается. – Я отблагодарю!

– Я не уверена…

– Хорошо отблагодарю! Вот!

Тони посмотрела на предложенное ей возмещение. Шкатулка… красивая, палисандровая. И тоже…

Пальцы аж зачесались.

Девушка протянула руку, взяла шкатулку и откинула крышку. Брошь? Большая, аляповатая… нет, неинтересно! Потом пальцы, словно зажив своей жизнью, подняли войлок, которым было выстлано дно шкатулки, и надавили на левый нижний угол.

Резко.

– Ой… – сказал Видаль.

Стилет блеснул голубой сталью. Холодной, недружелюбной. Ему так надоело лежать в этой темной коробке, он так жаждал вонзиться кому-нибудь между ребер… идеальное лезвие, на самом деле! Пройдет даже через кольчугу…

– Тут вообще есть предметы без подвоха? – напряженно поинтересовался кто-то.

– Я надеюсь, ритана согласится их осмотреть. Гарантии, конечно, дать нельзя, – сеньор Пенья не собирался упускать своего. – Но опасность явно будет меньше.

Тони вздохнула.

Да, отвертеться не удастся. Но почему бы и нет? Если за это заплатят?

– Хорошо. С вас апельсиновый мармелад, чашка кофе и можете показывать предметы. Посмотрю.