Канженге

И статуэтку тоже. В них ничего интересного не было. А вот в «дереве» – было.

– Ритана?

– Я об этом.

Тони медленно повернула одну из веток дерева, потом вторую, прислушалась к чему-то и потянула вниз третью.

– Вот так!

Внизу, в самой толстой части «дерева» открылось отделение. И Тони извлекла оттуда несколько мешочков.

– Может быть, вам что-то отсюда понравится?

Сеньор Пенья несколько секунд смотрел на полученное. А потом удивленно изрек:

– Но КАК?!

– Хотите верьте, сеньор Пенья. Хотите – нет. Но все эти вещи… они кровавые.

– Из-за них кого-то убили?

– Да.

Мужчина задумался.

– И вы почувствовали именно это, ритана?

– Я ведь не ювелир. Энергию смерти да, почувствовала. То, что имело отношение к гибели людей. Полагаю, в особняке еще много тайников, но если там не случалось ничего… страшного, то я могла и не знать. Не почуять…

– А документы? Ключи?

– Так там тоже ловушки были, – Тони даже плечами пожала. – Вы же видели.

– Видел. Только то, что имеет отношение к смерти людей?

– Да. Я же некромант…

Сеньор Пенья задумчиво кивнул.

– Хорошо. Ритана, скажите, вы будете это носить?

– Нет.

– Дарить кому-то?

Тони подняла один из мешочков за хвост, словно дохлую крысу. Несколько колец высыпались из него, покатились по столу, зазвенели.

– Плохой подарок. Они все с мертвецов сняты.

– А продать?

Тони пожала плечами.

– Меня обманут. Я эти вещи и забрала-то не ради наживы. Просто они… плохие. Горе принесут. Я некромант, мне не так страшно, а вот Модесто наплакался бы. Ни к чему ему такое.

– Давайте сделаем так, ритана. Я покажу все это знакомому ювелиру. Он оценит и продаст, а вам я выплачу вашу долю?

– Хорошая идея. Но лучше пусть переплавит. Если эти вещи людям продавать… плохо может быть. А огонь очищает.

– А камни?

– Помыть святой водой. А лучше пусть над ними помолится кто-то… верующий. Только правда верующий, не фальшивка.

– Сделаю. Теперь поговорим о доле?

– Поговорим, – ухмыльнулась Тони. – Готова дать вам десять процентов за труды.

– Ритана, вы убиваете во мне веру в человечество! Шестьдесят – и то из громадного сочувствия к вам!

– Крокодилы так жертвам сочувствуют! Ладно! Пятнадцать процентов вам. И не больше!

От торга получили удовольствие оба участника. Сошлись на тридцати процентах и душевно распрощались.

– Кровавые драгоценности? – вылез из стены Шальвен.

– Сложный вопрос, – не стала отрицать Тони. – Кровавые. Но деньги нам нужны.

– Я, конечно, не суеверен…

– Вот и не будь суеверным, – отмахнулась Тони. – Я некромант, и могу сказать сразу, на каких вещах есть что-то темное, а на каких – нет. Эти побрякушки чистые, без проклятий и наговоров, просто каждая из них помнит чью-то смерть.

– Видаль промышлял разбоем?

– Не знаю. Может, сам выходил на дорогу, может, скупал добычу… и знать не хочу! В руки я такое не возьму, носить не буду, но могу получить выгоду.

Рейнальдо поморщился.

– Не лучше было все это отдать наследнику?

Тони качнула головой.

– Старый хозяин особняка этого точно хотел бы.

– Прости?

– Подозреваю, что эти побрякушки до сих пор в розыске. Часть из них. Модесто Видаль – неплохой человек, но до определенного предела.

– Это мы все такие.

– Согласна. Но я не о том. Еще не получив наследство, он стал распродавать его. Найди он эти украшения, точно пошел бы продавать. И остался бы и без украшений, и без денег, и без наследства. Хорошо, если не в тюрьме. Кто бы ему поверил? И наследники убитых мстить будут. А сейчас украшения переплавят, камни продадут… да и моя помощь чего-то стоит?

– Королевская оплата.

Тони пожала плечами.

– Неужели его жизнь и свобода стоят дешевле? Он не смог бы… про таких говорят: ни утащить, ни покараулить. Обязательно попадется.

– Пенья не попадется. Это уж точно.

Тони кивнула.

– Он справится. Все будет переплавлено, очищено и пущено в оборот. Оно и к лучшему. А что я себя не забыла… я Видалю честно нашла документы. И ключи. И по особняку еще много чего полезного лежит. Разберется, если не дурак. А это моя оплата.

– Хм…

– Не вполне красиво. Но деньги мне нужны. Мне надо и в магазинчик вкладывать, и Лассара восстанавливать… а что может быть лучше для некроманта, чем деньги мертвых?

– Хм… – повторился призрак.

Нельзя сказать, что Рейнальдо это нравилось. Но логику девушки он признавал. Вреда она уже никому не нанесет, где искать наследников ворованных побрякушек – неизвестно, настоящий их хозяин умер, а наследник… Наследника и на порог не пускали. Да и получает он все остальное.

Это как в сказке – отдай, чего дома не знаешь. Никто его не заставлял соглашаться. Или хоть условия бы обговорил, что достаются Тони только вещи, без содержимого. Нет?

Тогда какие претензии?

Антонии очень хочется свободы и независимости. А совестью некроманты отродясь не страдали. Она у всего их рода атрофирована.

* * *

Дамиан Сесар Дальмехо страдал. Сидел в канализационной трубе и мучился.

Страдал он последние лет… да, лет пять. Но сейчас муки голода стали вовсе уж невыносимы!

Хотелось ЖРАТЬ!

Хотелось разорвать кому-нибудь горло, жадно пить теплую сладкую кровь, поглотить то, что ценнее крови.

Жизнь, душу… самую суть человека.