Канженге

И Эрнесто увидел, как расползается на Сарите пелена заклятия. Не просто сползает – превращается в мелких змеек, скатывается вниз, и эти змейки ползут дальше, на Хелену Эсколан, опять свиваются изумрудной сетью, сцепляются клычками и хвостами…

Сарита охнула и потеряла сознание. Что ж, пусть лежит, меньше шуметь будет.

Кинжал уверенно пошел вниз. Прямо в сердце.

– Тебе, Богиня!

Удар был идеален. Хелена Каталина умерла мгновенно. Выгнулась, всхлипнула – и обмякла. Даже не почувствовала ничего. Но сеть погасла.

И Эрнесто знал, где-то далеко старый Карраско знает, что женщина – умерла. А вот какая…

Благословение Богини не перебить даже некроманту.

Тони смотрела прямо в глазницы черепа. Вряд ли она что-то осознавала в этот момент… видела ли? Эрнесто хотел шагнуть вперед, увести Тони, но куда там! Словно преграда его отбрасывала, невидимая, но гибкая и упругая.

А Тони вдруг шагнула вперед.

– Мама? Мама, я так скучала…

Тони видела перед собой Даэлис Лассара. Не такую, как последний раз, изможденную болезнью. Не мертвую… ее самый страшный детский кошмар. Нет.

Мама была живой.

Веселой, легкой, в белом воздушном платье, она шла к Тони и улыбалась.

– Детка моя…

– Мама…

– Малышка, ты так выросла!

– Мама, я так скучала! Мне так плохо было без тебя! Почему?!

Именно этот вопрос всегда терзал Тони. Мама, ты же Лассара! Почему ты ушла?! Почему меня бросила?! За что?!

Даэлис оказывается совсем рядом. Прикосновение почти неощутимо, но оно есть.

– Девочка моя родная… Я не хотела. Я бы никогда тебя не оставила, но не смогла справиться. Я ведь была слабым некромантом, непроявленным, да еще и сил, как у курицы… я боролась, но меня столкнули за грань.

– КТО?!

– Ты узнаешь о них очень скоро. Не верь им, не бери из рук ничего, не проси и не соглашайся. Их дары отравлены изначально. Это яблоко Рейна…

– Кто они?

– Грязь и плесень. Ты все поймешь, когда увидишь… береги себя! Я еще вернусь, маленькая моя, обещаю… только сумей узнать!

– Мама…

Даэлис улыбнулась.

– Я никогда не оставила бы тебя по своей воле. Мне сделали предложение, на которое я не согласилась. Потом убили. И последние остатки моей силы пошли на твою защиту.

– Мама?

– Тони, здесь и сейчас я говорю с тобой волей Ла Муэрте. Именно она сохранила мою душу в своих ладонях, иначе от меня не осталось бы и пепла. Она дала мне силы дождаться… я воззвала уже умирая, и меня услышали.

– Мамочка, – Тони плакала, уже не стесняясь. – Мама…

– В Лассара я на своей земле. Я старалась сохранить свою жизнь до последнего, когда поняла, что проиграла эту битву, бросила все на твою защиту. Пока твои ноги ступали по земле Лассара, ты казалась всем лишенной сил. Обычной. В отца.

– Мама?! Я зря уехала?

– Нет. Ты все сделала правильно, маленькая моя, – силуэт Даэлис начинал таять. – Я тебя очень люблю. Береги себя, детка, и мы обязательно увидимся… я знаю.

И – пустота.

Тони рухнула на колени перед статуей – и расплакалась так, как никогда не плакала. С самого детства.

* * *

Фаусто Элодио Карраско схватился за сердце.

Ничего ведь не предвещало!

Но…

Сильно и жестко кольнула игла. Пригвоздила к креслу, повернулась, лишая последних сил. Некромант привык к разной боли, и вены себе резал для ритуала, но это…

Словно ледяные цепи его сковали.

И медленно-медленно соткалось перед ним лицо единственной женщины всей его жизни.

Ла Муэрте.

– Ритана, – шевельнулись посиневшие губы.

Ла Муэрте качнула головой.

Казалось бы – голый череп. Но как некромант понял, что она недовольна?

Попробуй, не пойми тут!

– Ты совершил подлость.

– Ритана, я не…

– Ты приговорил мать своих правнуков. Ты не подумал, что она дала продолжение твоему роду. Что она выносила новую кровь твоей семьи.

– Пустышки, – шевельнулись губы Карраско.

Казалось бы, что смысла спорить с богиней? Но если не оправдаться, то завтра для Карраско может и не наступить.

– Ты совершил подлость не поэтому. И за потомством девочек будешь следить.

Карраско промолчал.

Да, не поэтому. Хотел в род новую кровь. Но…

– Ты приговорил родную кровь моей силой. Ты знал, что проклятье ударит и по твоим правнучкам.

Знал.

Есть такое… но не сильно бы ударило! Может, выкидыш случился бы, может, поболели… так то ж бабы! Отряхнутся – да и пойдут!

– Я приговариваю тебя к бессилию. Да будет так.

Одно движение рукой – и тень Богини исчезает, оставляя по себе лишь аромат лилии.

А в кресле остается обмякший… да, сейчас уже – старик.

Древний, дряхлый, глубокий… умирающий. Его поддерживала сила некроманта. Сейчас, когда Богиня лишила его силы, счет жизни Элодио пошел на дни. И вряд ли их будет больше, чем пальцев на руках.

Ла Муэрте справедлива.

* * *

Эрнесто этого не планировал. Но…

А кто бы остался в стороне?! Просто – кто?!

Он понял, кого видит Антония, понял… и не удивился. Некроманты – Ее дети, кому, как не Ей распоряжаться их душами? И привести душу матери на встречу с дочкой Ей несложно.

Другое дело, что это знак большого благоволения. Тони действительно ее любимая дочь…

Он не уловил момента, когда разговор закончился, а девушка расплакалась… Горько, жалобно, словно обиженный ребенок…

Эрнесто плюнул на всё.