Канженге

После измены Сариты Эрнесто никого не подпускал близко к себе. Никому не открывал сердце и душу. Даже мыслей не доверял никому. Выстроил для себя спокойную, уютную, равнодушную жизнь, практически без привязанностей, без симпатий, без любви… безразличную и ровную, как ледяная пустыня.

Тяжело так жить?

Зато и не плюнут, и не напакостят. А душа… а какая разница? А душа кричит, душа бьется в конвульсиях, душе невероятно тяжело, ведь нельзя же все время жить во льдах! Даже самые стойкие растения умирают без воды, а любая душа погибает без любви. Без дружбы, без искренности…

Приятелей у Эрнесто хватает, и некоторых он держал ближе к себе, как того же Вальдеса. Было с кем пообщаться, было с кем вина выпить под настроение. Но – не друзья.

Некогда он надеялся, что Освальдо станет ему другом. Братом не по крови, но по силе. Тем, кто всегда поймет и поддержит, потому что сам той же породы. Не получилось. Обжегся. Навсегда. Ему хватило.

Казалось – так. И тут появилась Антония.

Сперва он и внимания не обратил на девчонку. Подумаешь… мало ли что по столице бродит? А потом понял, что в ее присутствии – тепло. По силе они одинаковы, может, Тони даже сильнее, она же потомственный некромант… да неважно это на самом деле! А вот то, что рядом с ней оттаивала замерзшая душа, было важно. Ему было тепло и легко, спокойно и уютно. Страсть появилась потом.

Сначала было желание помочь, поддержать, обогреть… и самому передохнуть хоть на минуту. А потом появилась и страсть. Эрнесто даже знал, когда именно.

Только вот понимание не помогало.

Как выдрать из сердца единственный проросший там росток?

Как убить самого себя?

Даже подумать страшно казалось, не то что сделать. Он понимал, что добра такая любовь не принесет, и счастливыми им не быть никогда, понимал, что будет больно и плохо… ему, к счастью, только ему!

Но это была та боль, которую он готов был терпеть вечность!

И нет никакой надежды. Ни на взаимность, ни на…

Знает он отлично, что будет впереди!

Рано или поздно Аракон или найдет племяшке мужа, или представит ее ко двору с тем, чтобы это сделал король. И Тони уйдет.

Выйдет замуж по любви…

Лассара всегда выходили замуж по любви, он помнит. И будет смотреть на нее – счастливую. Рядом с мужем…

Эрнесто заранее ненавидел незнакомого ему парня. Конечно, молодого, кого-то вроде… Эудженио? Нет, такой мрази он Тони не отдаст!

Но если она полюбит?

Если ее сердце выберет? Что сможет сделать он? Убить негодяя?

Он никогда не сможет причинить ей такую боль. Никогда…

Эрнесто тихо застонал. Хорошо, что никто не видел некроманта сейчас, не было никого ни в мобиле, ни рядом. Потому что по лицу некроманта скользнула слезинка.

И еще одна.

Как же это больно.

Осознавать слово – никогда…

Под сердцем словно нож застрял. Ледяной, острый. И волны холода расходились по всему телу от его лезвия. Вымораживали сердце, душу…

Как больно и страшно! Но он никогда не даст Тони понять… ни словом, ни делом, ни вздохом, ни намеком… Ничем! Пусть она будет счастлива!

А он – он будет счастлив, глядя на нее. Разве этого мало? Если она позволит быть рядом, если будет считать его другом, если…

Ох, Тони!

Как я тебя…

Я не люблю.

Я умру без тебя.

Девочка моя, я так долго жил… я так долго умирал без тебя, и умру рядом с тобой. Только будь счастлива!

Только – будь!

* * *

Тони завернулась в одеяло и устроилась на кровати.

Конечно, хорошо бы, чтобы кто-то принес ей горячего чая, а еще лучше – настой шиповника. Чтобы о ней позаботились.

Чтобы взяли за руку, посидели рядом, похвалили…

Не получится.

Что ж, Тони привыкла к одиночеству. И кувшин с шиповником заранее поставила на кровать и укутала. Теперь и кровать была приятно теплой, и настой не остыл.

Можно было потягивать горячую жидкость из чашки, смакуя каждый глоток и закусывать тем самым мармеладом… м-да. Мысли при этом в голову лезли самые разные.

Эрнесто ее поцеловал.

Он сказал, чтобы успокоить.

А она?

Стыдно признаваться, но… ей понравилось! Она вообще целовалась только пару раз, и то с незнакомцем в маске, но вот этот поцелуй ей был приятен. На тот момент она не понимала, с кем целуется, зачем… нет, не понимала. Слишком сильно шарахнуло по нервам откровение и осознание. Слишком больно было.

Наверное, не поцелуй ее Эрнесто, она бы сорвалась в истерику.

А он поцеловал.

Кошмар какой!

У нее и насморк был, и лицо опухло, и краска до сих пор чешется… а он не испугался. Это может что-то значить? Нет, не понять…

Ей.

А Шальвену?

Тони честно рассказывала призраку о событиях в храме. Рейнальдо слушал, размышлял, делал выводы. И подвел итоги.

– Тони, ты ему, конечно, нравишься. И это неудивительно. Но никаких других шагов этот мужчина не предпримет, можешь жить спокойно и забыть о поцелуе. Как и не было.

– Почему? – удивилась Тони. И уже более логично добавила: – Почему ты думаешь, что я ему нравлюсь?

– Почему нет? Ты молодая, красивая, умная… и не крути пальцем у лица, кого поумнее ты этой краской не обманешь. Тони, она же с магической составляющей!

– И что?

– Маги отлично видят, что это такое.

Тони застонала.

– И Карраско?

– Несомненно!

– Демон! А я так надеялась!