Капелька дождя

– А ты веселый парень. Дай ему прикурить, Сергей.

Водила скорчил недовольную мину, поковырялся в кармане и протянул одноразовую зажигалку. Я взял ее, демонстративно уронил и промямлил с притворной жалостью:

– Ой, упала.

– Подними, – водила грозно сдвинул хлипкие рыжие брови.

– А если не подниму?

– Я… – водила набычился.

– Спокойно, Сергей, – осадил его старший, и прибавил, насмешливо глядя мне в глаза. – Не хорошо так поступать, дядя. А еще говорил, что чаем угостишь.

– Ах да. Чуть, было, не забыл. Только не взыщите, пацаны: как говорится, чем богаты, тем и рады, – я потянулся к ширинке.

– Да он больной, – водила брезгливо поморщился и повернулся лицом к напарнику.

«Ты зря так сказал, сукин сын. Не люблю, когда меня называют больным».

Я ткнул его в пах носком ботинка, вложив в удар ровно столько сил, чтобы не убить и не изувечить, а только лишить на какое-то время концентрации. Он взвыл от боли. Его медвежьи лапы потянулись к ушибленному месту. Тогда я быстро рванул полу его куртки, завладел пистолетом и саданул с размаху рукояткой по склонившемуся черепу. Он слабо охнул и обмяк у моих ног.

Я снял пистолет с предохранителя, взвел курок…

– Стой! – крикнул старший.

Он усмехался, а дуло его револьвера нахально пялилось в мое лицо.

«Ты зря это сделал. Не люблю, когда в меня целятся. Глупый маленький „ежик“, возомнивший себя героем боевика с „Магнумом“ сорок пятого калибра вместо мозгов».

– Не посмеешь, – сказал я, гипнотизируя его взглядом. – У тебя нет таких полномочий.

– А ты попробуй проверить, – он слизнул с верхней губы капельку пота.

Рука его дрожала. Правый глаз нервно дергался.

Я попробовал: выстрелил не целясь, навскидку от пояса. Жуткий грохот пронзил вечернюю тишину. Он явно не ожидал такого поворота событий, и на его лице, изуродованном пулей чуть выше правого глаза, отразилась озабоченность. Револьвер выскользнул из ослабевшей руки. С губ сорвался протяжный хрип, похожий на клич мертвеца. Он зашатался, привалился плечом к прикрытой дверце, дернулся всем телом и, закатив глаза, медленно сполз на мокрый асфальт.

– Мы наших работников холим и лелеем, – я презрительно сплюнул.

В следующее мгновение грохнул второй выстрел.

Досадно, но на этот раз стрелял не я. В грудь ударил раскаленный свинец. Ощущение, надо сказать, не из приятных, но, что поделаешь, за ошибки надо платить. Оказывается, пока я развлекался с его коллегами, притаившийся на заднем сиденье третий «ежик», тихонечко приоткрыл окно, просунул в отверстие ствол и послал мне «горячий поцелуй смерти».