Капелла-XII

КАПЕЛЛА‑XII

Моя Муза обожает проказничать. Особенно прятаться. Однажды я нашел её в соседнем барс потягивающей неразбавленный джин. Вчера перерыл дом вверх дном, а она в одиночестве сидела на крыльце и глазела на звезды. В десять–то градусов!

— Чего ради тебя потянуло в такую ночь смотреть на звезды? — сурово спросил я (на самом деле, не сурово: Музы очень обидчивы, и если обижаются, то уходят, а разозлятся — и вовсс не возвращаются).

Она указала на созвездие Возничего, где ярко сияла Капелла.

— Там моя родина. Если бы ты прилетел с другой планеты, разве не хотел бы хоть изредка смотреть на неё, пусть даже без шанса различить на небе?

— Только не тогда, когда на улице десять градусов. Я бы подождал весны, а если невмоготу, переехал бы на юг. А если невозможно ни то, ни другое, надел бы пальто.

— Фи. Все писатели слабаки. По меркам Капеллы‑XII сейчас здесь тропическая жара. На Капелле, когда столбик термометра поднимается до десяти, мы обмахиваемся веерами.

— … Бумажными?

— Кондиционеров на плече не носим, если ты об этом.

— Представляю, какая у вас жара летом.

— О лете и говорю. Зимой же так холодно, что воздух замерзает. И чтобы согреться, мы играем в кислородные снежки.

— Все лучше, чем таскать с собой веер.

— Ну да, а так приходится таскать с собой баллон кислорода и ходить в маске. Ладно, я иду в дом, выпью стакан холодного лимонада. Лёд есть?

— Полная морозилка.

Капелла-XII оказалась и вполовину не такой страшной, как рисовала Муза. Да, там холоднее, чем на Земле, но если здоровье позволяет, в разгар лета можно щеголять в майке, а на экваторе даже джунгли попадаются. Баллоны с кислородом Муза выдумала. Зимой воздух не замерзает, разве что на крайнем полюсе, где обитают только спаразиты, а им воздух не нужен.

Но если климат на Капелле вполне терпимый, то её обитатели — не совсем. Здесь чем меньше скажешь, тем лучше. Хотя уверен: среди нас, если присмотреться, найдутся экземпляры и похуже. Теперь понятно, почему Муза перебралась на Землю. Но в целом разница между расами не столь велика, поэтому я без труда приспособился, как только выучил основной язык.

В число самых увлекательных — на мой субъективный взгляд, — профессий, что процветают на Капелле, входит профессия писателя. Литераторов там пруд пруди, и в их гущу затесался настоящий гигант, полжизни посвятивший сочинению фантастики о Земле. Его цикл так и называется — «Хроники Земли». Примечательно, что автор даже не догадывался о существовании такой планеты. Он её просто–напросто выдумал, но весьма правдоподобно. У выдуманной планеты те же координаты и то же место в Солнечной системе, что и у реальной Земли, сутки на ней длятся двадцать четыре часа, год — триста шестьдесят пять дней. Совпало даже наличие Луны. Куда ни ткни, n всюду угадал, n — это псевдоним фантаста.

После прочтения «Хроник», я решил побеседовать с их создателем, тем более, жил он неподалеку от моего пристанища. Через его агента договорился о встрече.

Если смотреть сверху, ранчо «Тирцина» напоминает алую суповую тарелку. Все постройки скучены в центре. На холмах, опоясывающих долину, орнаментом расположились стада, а зеленое озерцо на юге, хоть убей, походит на капельку горохового супа.

Дворецкий впустил меня в дом (трехэтажное здание с четырьмя куполами и парой башенок), провел в гостиную и удалился. Вскоре из соседней комнаты показался седеющий, но довольно крепкий мужчина лет семидесяти с полутора десятками килограммов книг за плечами: n собственной персоной. Мы обменялись рукопожатиями (в этом Земля и Капелла схожи). Судя по радостному блеску в глубоко посаженных глазах, гости писателя баловали нечасто. Хотя книги по–прежнему приносят солидный доход, самого творца давным–давно забыли. Я назвался корреспондентом еженедельного издания — мне не хотелось, чтобы правда о моём происхождении бросила тень на придуманную автором Землю. Поэтому мне были рады вдвойне — и как гостю, и как журналисту.

n кивком указал на два уютных кресла у широкого окна, откуда открывался вид на красное пастбище с мирно пасущимися капелльскими быками.

— Как видите, — без лишних предисловий начал литератор, — я стал настоящим затворником. Дети выросли и разъехались, жена путешествует по континенту, скупая безделушки, антикварную мебель и всякий хлам. Но я не ропщу.

— Сочинять не бросили?

— Ни в коем случае. Стабильно выпускаю книгу каждые полгода. Содержание, правда, не меняется. — хохотнул n.

— Я ваш давний поклонник, — соврал я, — и всегда восхищался вашим богатым воображением. Особенно мне нравятся «Хроники Земли», хоть они и являются весьма скромной частью вашего творчества. Если не возражаете, давайте обсудим их.