Капеллан

«Отобьемся! — ободрил себя Грах. — Это все-таки чернь». Его мысль устремилась вперед. Что дальше? В Блантоне будут недовольны. Правитель, который допустил бунт в городе, да еще сам спровоцировал его… Этот бастард — шут короля, обрадуется. Он был против назначения Граха в Крип (Граху об этом услужливо доложили), поэтому воспользуется возможностью его сместить. Придется вновь раскошеливаться, подкупать придворных, и еще неизвестно, удастся ли замять дело. И зачем ему захотелось эту девку?

«Вдруг она вправду дочь короля, и маг не соврал?» — внезапно мелькнула мысль. Грах даже махнул рукой, отгоняя ее. Если это так, ему конец. За дочь короля, даже внебрачную, с него сдерут кожу, причем, с живого. Подобное не прощают. Золото здесь не поможет, придворные не захотят его брать. «Убью! — решил Грах. — Отобьем приступ, и прикажу задушить. Затем камень на шею — и в море. Нет девки, нет и доказательств. В Блантон сообщу, что арестовал ренийскую шпионку, а та сбежала дорогой. Придется заплатить, и много, но это лучше, чем взойти на эшафот. Так и сделаю!»

Приняв решение, Грах приободрился и уже увереннее глянул на противостоящую им толпу. Внезапно та заволновалась, послышались крики. Грах прислушался.

— Кап! Кап! — голосили на площади.

— Что они кричат? — спросил он Блеза. Секретарь, как всегда, оказался рядом.

— Так зовут мага, которого вы приказали убить, — доложил Блез. В его голосе Грах, к своему изумлению различил злорадство. — Думаю, он выжил.

Грах испытал желание сбросить поганца на мощеный булыжником двор, но в следующий миг забыл о нем. Толпа на площади расступилась, освобождая проход. По нему шествовала странная фигура. Вся в черном, затянутая в доспехи странного вида и обвешанная какими-то странными предметами. Со стены было не разглядеть, чем именно, но от фигуры исходила угроза, и Грах ощутил ее даже в отдалении.

— В Ремсе маг Гро сжег тысячи шидов, — влез секретарь. — В Муге ослепил и оглушил войско пиратов, после чего местному гарнизону осталось их только вязать. На днях корабельщики привезли их порт и продали на рудники. Они рассказывали…

— Этого мага зовут Кап, — процедил Грах.

— Долго поменять имя? — хмыкнул секретарь. — А про девку он говорил, что та из Муга. Дочь княгини.

— Вон! — проревел Грах, отвесив секретарю подзатыльник. — И чтоб не смел показываться на глаза! Узнаю, что болтаешь с воинами, повешу!

Блез жалобно вскрикнул и убежал прочь.

— Юхан! — повернулся Грах к полусотнику. — Мне требуются лучшие стрелки…

Глава 15

«Стикуль! Ленивый стикуль! — билось в голове. — Ты слышишь меня? Ответь! Хозяйке плохо…»

Я открыл глаза. Надо мной колыхалось розовое небо. Оно было мягким и гладким, а его края пузырились воланами. С минуту я тупо пялился на это непотребство, пытаясь понять: рай это или ад? И если один из них, то почему выглядит не так, как писали святые отцы?

«Ты слышишь меня, стикуль?» — вновь зазвучало в голове, и я мысленно выругался. Это не рай и не ад. Какими бы они ни были, туда нет хода летающим крокодилам.

«Слышу, Нэси! — отозвался я. — Не ори! Голова болит».

«Тогда поспешай! — отозвалась дига. — Я уже недалеко. Хозяйку надо спасать!»

«Иду! Отбой связи!» — ответствовал я и сел. Голова пыхнула болью. Я послал ей импет и осмотрелся. Я сидел на огромной кровати в своем номере. Ни я, ни Ноэль на этом помпезном убожище не спали — ныкались по своим комнаткам. Кровать так и стояла нетронутой. Видимо, меня положили сюда, когда принесли со двора. А розовое небо с воланами над моей головой — это балдахин. Глаза бы не видели этот китч!..

Подняв руку, я нащупал справа от темени здоровенную шишку. Пальцы коснулись липкого, я ощутил боль. Слабую. Удар дубинки ссадил кожу на голове, но пришелся вскользь. Наверняка помогли волосы — я отрастил изрядную гриву, а за мгновение до удара разглядел на земле тень воина, стоявшего за спиной, и его взмах. Успел пригнуться. Если бы опоздал…

Я сполз на пол и поспешил к себе в комнату. Сумка с оружием нашлась под койкой. Я вытащил ее, расстегнул молнию и стал выкладывать амуницию на пол, на ходу сортируя ее. Нелетальное оружие полетело в сторону. Сегодня меня пытались убить. Враги захватили мою женщину, и ей сейчас плохо. Это моя война, суки! Порву, порежу на маленькие кусочки и скормлю диге! Вы у меня попляшете!

Спустя короткое время, облаченный в штурмовой комбез, такие же ботинки, бронник, разгрузку с оттопыренными карманами (все черного цвета, поскольку десант отправляется на штурм по ночам), и обвешанный оружием, как новогодняя елка игрушками, я вышел в коридор. Шлем нес в руке. Его подкладка тревожила ссадину на голове, и я решил, что надену его в последний момент. В коридоре таверны никого не было, никто не встретился мне и в обеденном зале. Удивленный таким безлюдьем, я вышел во двор. Пожилая служанка копошилась у конюшни, седлая стикуля.

— Марта! — окликнул я.

Служанка обернулась и охнула.

— Мэтр? Это вы?

— Кто ж еще? — ответствовал я, подходя.

— Но вас убили…

— Пытались, — сказал я, берясь за повод. — Но мы, маги, живучие. Где все?