Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

Ричард и Мив Лики — белые кенийцы, а не англичане, и они построили свой дом в стиле суахили (это исконная земля суахили, в отличие от большей части Кении, куда язык суахили был занесен как лингва-франка и распространился благодаря арабской работорговле). Это большой, белый, к счастью прохладный дом — настоящий собор со сводчатой верандой, плиткой и циновками на полу, без стекол в окнах, без горячей воды в трубах и без нужды в том и в другом. Весь второй этаж, на который можно подняться по неровно вырезанным ступенькам снаружи, представляет собой одну большую площадку, “обставленную” циновками, подушками и матрасами, полностью открытую теплым ночным ветрам и летучим мышам, ныряющим в воздухе на фоне Ориона. Венчает это воздушное пространство высоко поднятая на сваях уникальная крыша в стиле суахили, крытая камышом по возвышающейся надстройке из пальмовых бревен, замысловато связанных ремнями.

Ричард Лики — крепкий, героических пропорций, “большой человек во всех смыслах этого слова”. Как и других больших людей, его многие любят, некоторые боятся, а его самого не слишком заботят чьи-либо суждения. Он потерял обе ноги при падении самолета в 1993 году, когда он едва не погиб, в конце его многолетнего, в высшей степени успешного крестового похода против браконьеров. На посту директора Кенийской службы дикой природы он преобразовал деморализованный контингент егерей в отменную армию с современным оружием не хуже, чем у браконьеров, и, что еще важнее, сплоченную командным духом и готовностью бороться. В 1989 году он убедил президента Мои зажечь большой костер из двух с лишним тысяч конфискованных бивней — блестящий ход в его бесподобном стиле, повлиявший на общество и сильно способствовавший пресечению торговли слоновой костью и спасению слонов. Но его международный престиж, помогавший добывать средства для его ведомства, вызывал зависть других чиновников, которые сами хотели наложить на них руки. Особенно непростительно было то, что он открыто продемонстрировал, что в Кении можно руководить большим ведомством эффективно и без коррупции. Лики должен был уйти, и он ушел. По странному совпадению у его самолета отказал двигатель, и теперь он ходит на двух искусственных ногах (иногда надевая другую пару, сделанную специально для плавания с ластами). Он снова гоняет на своей парусной лодке с женой и дочерьми в качестве команды, без проволочек восстановил свои летные права, и его дух ничем не сломить.

Если Ричарда Лики можно назвать героем, в слоновьих анналах с ним может сравниться легендарная и почитаемая пара — Иэн и Ория Дуглас-Гамильтон.

Мы с Иэном учились в Оксфорде у великого натуралиста Николаса Тинбергена, как и Майк Нортон-Гриффитс. Мы давно не виделись, и чета Дуглас-Гамильтон пригласила нас с Лаллой провести с ними последние дни наших каникул на озере Найваша. Потомок династии воинственных шотландских лордов (позднее летчиков-асов) и дочь не меньших авантюристов — итало-фран-цузских путешественников по Африке, — Иэн и Ория познакомились при романтических обстоятельствах, жили опасной жизнью, вырастили дочерей привыкшими играть среди диких слонов и боролись с торговлей слоновой костью словом, а с браконьерами — оружием.

Родители Ории, которые в 30-х годах были исследователями Африки и охотниками на слонов, построили Сирокко, великолепный “розовый дворец” в стиле ар-деко, на берегу озера Найваша, где они поселились, чтобы вести фермерское хозяйство на трех тысячах акрах. Они похоронены рядом друг с другом в саду, возле аллеи кипарисов, которую они посадили в память о Неаполе, а высящийся за аллеей Лонгонот заменял им Везувий. Когда они умерли, их владения на десять лет пришли в упадок, пока целеустремленная Ория не вернулась туда, вопреки всем советам экономистов. Теперь ферма вновь процветает, хотя площадь ее земли уже не три тысячи акров, а сам Сирокко отреставрирован и выглядит так, как и должен был выглядеть. Иэн каждые выходные прилетает домой на своем крошечном самолете из Найроби, где он руководит недавно основанной благотворительной организацией “Спасем слонов” (Save the elephants). Вся семья собралась в Сирокко на Рождество, а мы должны были присоединиться к ним к Новому году.

Наше прибытие было незабываемым. Сквозь открытые двери гремела музыка (саундтрек Вангелиса к фильму “1492 год” — впоследствии я выбрал его для “Дисков с необитаемого острова”[288]). После характерного итало-африканского обеда на двадцать персон мы осмотрели небольшой загон, где двадцатью пятью годами раньше, неприглашенный, нежданный, Иэн посадил свой самолет к ужасу родителей Ории и их гостей, во время столь же роскошного званого обеда. На заре следующего дня, после этого потрясающего появления Иэна в ее жизни, Ория без колебаний улетела с ним на озеро Маньяра, где этот молодой человек недавно начал свои знаменитые теперь исследования диких слонов, и с тех пор они никогда не расставались. Они рассказывают о своей жизни в двух своих книгах — идиллической “Среди слонов” и более мрачной “Битва за слонов”².