Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

Пристанищем, от попадания в которое зависит судьба любого мема, служит человеческое сознание, но само человеческое сознание представляет собой артефакт, возникающий, когда мемы реструктуризируют челове­ческий мозг, делая его более подходящим местообита­нием для мемов. Пути входа и выхода модифицируются в соответствии с локальными условиями и усиливаются различными искусственными механизмами, которые повышают точность и избыточность репликации: созна­ние китайца разительно отличается от сознания фран­цуза, а сознание грамотного человека — от сознания без­грамотного. Взамен мемы дают организмам, в которых они обитают, бессчетное множество преимуществ — кое с какими троянскими конями в придачу...

Дэниел Деннет [152]

Одна моя хорошая знакомая, красивая шестилетняя девочка, в которой ее отец души не чает, считает, что паровозик Томас существует на самом деле. Она верит и в Рождественского деда и мечтает, когда вырастет, стать феей молочных зубов. Она и ее школьные друзья верят вескому слову почтенных взрослых, что феи молочных зубов и Рождественский дед действительно существуют. Эта маленькая девочка сейчас в таком возрасте, что она верит всему, что ей рассказывают. Если рассказать ей о ведьмах, которые превращают принцев в лягушек, она поверит. Если рассказать ей, что плохие дети будут вечно гореть в аду, ей будут сниться кошмары. Я только что узнал, что эту милую, доверчивую шестилетнюю девочку без согласия ее отца посылают для еженедельных наставлений к католической монахине. Что с ней будет?

Человеческий ребенок сформирован эволюцией так, чтобы впитывать культуру своих родных. Неудивительно, что он способен за несколько месяцев выучить основы их языка. Обширный лексикон, целая энциклопедия того, о чем говорить, сложные синтаксис и грамматика для упорядочивания речи — все это передается его мозгу от мозгов старших людей прежде, чем он достигнет половины своего будущего роста. Если человек запрограммирован на то, чтобы с большой скоростью впитывать полезные сведения, сложно в то же время оградить его от сведений пагубных или вредных. Не удивительно, что детский мозг, которому требуется загрузить столько психобайт информации, усвоить столько ментальных кодонов, легковерен, открыт едва ли не любым идеям, уязвим для диверсий и легко может стать жертвой мунистов, саентологов и монахинь. Дети, подобно больным СПИДом, легко подвержены ментальным инфекциям, от которых взрослый мог бы без труда отмахнуться.

Среди ДНК-кодов тоже бывают паразитические. Клеточный аппарат необычайно хорошо умеет копировать ДНК. Кажется, он склонен копировать ее так же охотно, как ребенок склонен усваивать язык своих родителей. ДНК, в свою очередь, кажется склонной к копированию. Клеточное ядро — настоящий рай для ДНК, гудящий от работы сложной, быстрой и точной аппаратуры для ее дупликации.

Клеточный аппарат настолько любит дуплицировать ДНК, что не так уж удивительно, что клетка служит хозяином ДНК-паразитам: вирусам, вироидам, плазмидам и куче других генетических попутчиков. Паразитическая ДНК умеет даже незаметно встраиваться в сами хромосомы. Транспозоны и участки “эгоистичной ДНК” вырезаются или копируются из хромосом и вставляются где-нибудь в другом месте. Смертельные онкогены почти невозможно отличить от нормальных генов, между которых они встраиваются. В эволюционном масштабе времени, по-видимому, происходит непрерывный переход “законопослушных” генов в “изгои” и обратно. ДНК — это всего лишь ДНК. Единственное, что отличает вирусную ДНК от собственной ДНК хозяина, — ее ожидаемый способ передачи следующим поколениям. “Законная” ДНК хозяина — это всего лишь ДНК, которая стремится передаться следующему поколению традиционным путем: через сперматозоид или яйцеклетку. “Беззаконная” (паразитическая) ДНК — это всего лишь ДНК, которая ищет более быстрого, не столь честного пути в будущее — через брызги при чихании или каплю крови, а не через сперматозоид или яйцеклетку.