Капеллан дьявола: размышления о надежде, лжи, науке и любви

Прогрессивная эволюция усовершенствованных паразитов разума будет отличаться двумя аспектами. Новые “мутанты” (случайные или созданные людьми), успешнее распространяющиеся, станут более многочисленными. Кроме того, будет происходить группирование идей, процветающих в присутствии друг друга, идей, которые взаимно поддерживают друг друга так же, как это делают гены и, как я предположил, когда-нибудь смогут делать компьютерные вирусы. Мы ожидаем, что репликаторы будут вместе путешествовать от мозга к мозгу взаимно совместимыми группами. Эти группы рано или поздно составят некоторый комплект, который может оказаться достаточно стабильным, чтобы заслужить собирательное название, такое как католицизм или вудуизм. Не так уж важно, проведем ли мы аналогию между всем комплексом и отдельным вирусом или между каждой из составляющих его частей и отдельным вирусом. Эта аналогия все равно не настолько точна, так же как и разница между компьютерным вирусом и компьютерным червем не столь важна, чтобы забивать ей голову. Важно здесь то, что человеческий разум представляет собой удобную среду для паразитических, самореплицирующихся идей или сведений и что разум каждого человека обычно обильно инфицирован.

Успешные вирусы разума, подобно компьютерным вирусам, будут склонны затруднять свое обнаружение жертвами. Если вы жертва такого вируса, то с большой вероятностью вы не будете об этом знать и, быть может, будете это даже решительно отрицать. Если признать, что вирус в вашем разуме сложно обнаружить, по каким характерным признакам можно пытаться его искать? Я отвечу на этот вопрос, представив, как типичные симптомы такого заражения могли бы быть описаны в медицинском учебнике (допустив, что пациент мужского пола).

1. Пациент обычно оказывается под воздействием глубокого внутреннего убеждения об истинности, правильности или праведности чего-либо — убеждения, которое кажется не связанным ни с какими доказательствами или разумными соображениями, но которое, тем не менее, он принимает всерьез и считает вполне убедительным. У нас, врачей, такие убеждения называют “верой”.

2. Пациент обычно видит прямое благо в том, чтобы вера была сильной и непоколебимой, несмотря на то, что она ничем не доказывается. Более того, он может считать, что чем меньше доказательств, тем добродетельнее вера (см. ниже). Эта парадоксальная идея отсутствия доказательств как прямого блага в вопросах веры чем-то напоминает самоподдерживающуюся программу, потому что предполагает ссылку на саму себя[158]. Вера в это суждение автоматически подрывает возможность сомнений в нем. Идея “отсутствия доказательств как блага” может стать полезным помощником, объединившись с самой верой в группу взаимно поддерживающихся вирусных программ.

3. Связанный с предыдущими симптом, который также могут демонстрировать пациенты, страдающие верой, — убеждение в том, что “тайна” сама по себе является благом. Нет ничего хорошего в том, чтобы разгадывать тайны. Вместо этого мы должны радоваться тайнам и даже наслаждаться невозможностью их разгадать.

Любой порыв к разгадке тайны мог бы стать серьезным препятствием на пути распространения вируса разума. Поэтому нет ничего удивительного в том, что идея “тайнам лучше оставаться неразгаданными” оказывается привилегированным членом группы взаимно поддерживающихся вирусов. Возьмем “таинство пресуществления”. Нет ничего сложного и таинственного в представлении