Капер

В Бриджтауне я бывал пару раз. К двадцать первому веку индейцев здесь не останется. На острове будут жить негры и немного белых и метисов. Белые — в основном англичане, которые считают Барбадос чем-то вроде дачи. Это ведь их бывшая колония, и центральная площадь получит и сохранит гордое название Трафальгарская, поскольку будет сделана по образу и подобию лондонской. Тропическую растительность на острове вырубят почти всю и заменят плантациями сахарного тростника. Из этого тростника будут гнать чудный ром. Знатоки говорили, что он даже лучше ямайского. Я не специалист по рому, поэтому оставлю это утверждение на их совести. Зато кухня мне не понравилась. Каждое блюдо состоит из — перечисляю по количеству в сторону уменьшения — красного перца, кукурузной муки и чего-нибудь еще. Запомнилось блюдо, в котором что-нибудь было крупными креветками, и только потому, что называлось «ку-ку».

Мы простояли у острова три дня, отдохнули после перехода через океан. У моряков сразу поднялось настроение. Большинство пересекло Атлантический океан впервые. Наверное, они считали, что это очень сложное мероприятие. Кстати, в будущем английские моряки придумают для плавания через Атлантический океан пренебрежительное выражение «перепрыгнуть большую лужу».

Лорд Стонор, увидев остров Барбадос, два дня вел себя, как расшалившийся мальчишка. Он даже съездил со мной на берег, где, подражая мне, искупался и позагорал на мелком белом песке. Пока мы плескались, матросы набрали свежей воды, насобирали фруктов и напилили и накололи дров. Стволы деревьев здесь облеплены другими растениями, напоминающими бороды, отчего складывалось впечатление, что стоят шеренги леших. Нежная белая кожа Вильяма Стонора мигом сгорела, и он сразу стал степенным, а его мрачное лицо опять служило рекламой английской погоды. Кстати, в двадцать первом веке англичане постоянно упрекали русских в неулыбчивости. Посмотрели бы они на своих предков!

Мы прошли между Наветренными островами и правее Подветренных, которые вместе будут называться Малыми Антильскими. Сейчас все острова называются Антильскими, как и море, которое позже станет Карибским. Вел я нашу маленькую эскадру к тому месту, где в будущем появится город Колон (так по-испански звучит Колумб) и будет начинаться Панамский канал. Там должен быть порт Номбре-де-Диос, куда привозят с тихоокеанского побережья сокровища, предназначенные для отправки в Испанию. Мы обогнали испанский флот на подходе к островам Зеленого Мыса. Он должен появиться в этих краях недели через полторы-две. В будущем мне попадалось название Номбре-де-Диос, но где — хоть убей, не помню! В порту с таким названием я точно не бывал, хотя облазил почти все дыры на Карибском море и в Мексиканском заливе. Как мне пересказали слова одного из участников экспедиции Френсиса Дрейка, этот порт находится примерно в девяноста километрах от Панамы. То ли его переименовали, то ли перестал пользоваться популярностью в связи с постройкой Панамского канала и зачах.

Мы вышли к материку миль на восемьдесят западнее Колона, после чего пошли вдоль берега. Дул легкий юго-западный ветер, поэтому одолевали от силы пару миль в час. Вскоре добрались до залива, который будет называться Сан Блас и на его берегу появятся порты Мандинга и Эль-Порвенир. Я посещал оба. Ничего не запомнилось. Мы встали на якоря ближе к тому месту, где на оконечности полуострова расположится Эль-Порвенир. Пока что на этом месте девственные джунгли. Всю ночь из них доносились разнообразные и непривычные звуки. Видимо, их издавали птицы и животные, но вот какие — этого я не знал.

Утром два шестивесельных яла отправились на разведку. Командовали ими Ричард Тейт и Роберт Эшли. Они должны были идти вдоль берега на запад, пока не обнаружат порт Номбре-де-Диос. Остальные члены экипажа занялись привычной заготовкой воды, еды и дров. Я сходить на берег не захотел. Места здесь болотистые, гнилые. Подцепить какую-нибудь заразу — это запросто. Да и жара здесь влажная, тяжело переносимая. Отлеживался весь день в каюте, а на палубу выбирался только после захода солнца. Сяду в кресло на квартердеке с кубком вина и, потягивая его потихоньку, слушаю, как резвится в джунглях всякая живность. Рядом так же философски коротал жизнь лорд Стонор.

Ялы вернулись через день.

Поднявшись на борт фрегата, Ричард Тейт доложил:

— Я думал, это большой город, как Портсмут, а это так, — он пренебрежительно махнул рукой, — городишко на сотню домов.

— Укрепления есть? — спросил я.

— Со стороны моря нет. С трех остальных — валы с частокол, а на холме восточнее города стоит батарея из шести девятифунтовок, вроде бы. Наверное, это та самая батарея, которая в прошлом году, во время нападения, на берегу моря располагалась, — сообщил он.

— С холма можно простреливать весь город и подходы к нему со стороны джунглей, — дополнил его ответ Роберт Эшли.

— Следующей ночью будем брать, — огласил я решение.