Каперский патент

— Радости хватало, но достаточно ненавязчивой — из боязни несчастливого слова, взгляда или жеста. Дело висело на волоске — настолько рискованное и грозящее провалиться, лед под нашими ногами оказался крайне тонким. Каждый приз нужно было захватить по очереди и послать туда нашу призовую команду. В итоге мы получили чудовищно огромную толпу злых и целеустремленных пленников, людей едва хватало, чтобы держать их под контролем и управлять кораблем одновременно. Два трофея, «Джон Басби» и «Притти Энн», оказались чертовски тяжелыми, неуклюжими и медленными, и их пришлось взять на буксир. В любой момент в поле зрения мог показаться «Конститьюшн». Непростое время, и хотя зачастую держался попутный ветер, мы вздохнули с облегчением, лишь пройдя шелмерстонскую отмель. Тогда мы отцепили буксир, выстрелили из всех орудий и сообщили на берег, чтобы готовили пир.

— Команда наверняка довольна капитаном Обри.

— Еще как. Они расцветили корабль флагами и громко славили его всю дорогу до причала. За исключением тех немногих, которых он уволил за разграбление призов или плохое поведение, шелмерстонцы перед ним буквально преклоняются.

— Его бы встретили радостными криками и здесь, на улицах, если бы он приехал. О нем вышло много газет и листовок, я некоторые для вас сохранил.

Блейн потянулся за кучей бумаг на низком столике, и пока он копался в них, Стивен заметил упавшую цветную афишу с изображением воздушного шара.

Воздушные шары занимали ум Стивена с тех пор, как он по пути перешел Пэлл-Мэлл. Рабочие чинили трубы, по которым светильный газ подавался к уличным фонарям, и он размышлял, можно ли использовать пахучее вещество вместо еще более опасного водорода. Он бы высказался на этот счет, если бы сэр Джозеф не накрыл афишу и не задвинул ее под стол. Вместо этого доктор достал посылку со словами:

— Обри решил лично не приезжать в город, но попросил передать вам это с наилучшими пожеланиями. Это судовой журнал «Спартана». Думаю, вы обнаружите в нем довольно ценные сведения о французских и американских агентах — он постоянно перевозил и тех, и других. Я добавил сюда протоколы допроса пленных, тоже представляющие определенный интерес.

— Как любезно со стороны мистера Обри, — поблагодарил Блейн, охотно принимая посылку. — Пожалуйста, сердечно поблагодарите его от моего имени, и, если сочтете приличным, передайте с наибольшим уважением мои комплименты его жене. Ее я помню по Бату — одна из самых прелестных молодых дам, которых я когда-либо видел. Извините, но я хочу просмотреть журнал за прошлый июль, когда, я думаю…

Сэр Джозеф не стал делиться тем, что думает, но, очевидно, речь шла о чем-то дискредитирующем. Пока он переворачивал страницы под зеленым абажуром, Стивен откинулся в кресле. Он любовался тем, как отсветы пламени играют на каминной решетке, турецком ковре и дальше — на рядах книг, полка за полкой сафьяна и телячьей кожи под исключительно легкой и изящной лепниной потолка.

В юности он знавал готические и даже романские потолки (способные хранить зимнюю сырость во время пылающего каталонского лета), а во время недолгой супружеской жизни с Дианой, не далее чем в фарлонге отсюда, на Халф-Мун-стрит, он познакомился с искусно сделанными потолками, украшенными позолотой и всяческими излишествами. Но большую часть жизни Стивен провел в меблированных комнатах, гостиницах и на кораблях. Ему не доводилось раньше встречаться с тихой, размеренной, чрезвычайно комфортабельной и устоявшейся элегантностью подобных комнат.

Даже Мелбери-Лодж, который он некоторое время делил с Джеком во время мира, не обладал подобными комнатами. Мэтьюрин обдумывал необходимые для их создания условия, когда зашла экономка и сообщила, что если сэр Джозеф изволит, то ужин можно накрыть через пять минут.

Чрезвычайно приятный и элегантный ужин, и довольно размеренный: любимый Блейном вареный омар с бокалом муската, «сладкое» мясо, спаржа с прекрасным легким кларетом и клубничный торт.

Во время ужина Стивен заново воспроизводил битву на обычный морской лад — кусочками хлеба на скатерти. Он снова описал экстаз «сюрпризовцев», когда они в подзорные трубы увидели, как призы поднимают якоря и выходят из гавани Орты — «как ягнята на бойню», по словам Обри, — и снова сэр Джозеф воскликнул:

— Господи, какой успех! Одна только ртуть десятикратно окупит корабль. И не надо выплачивать адмиральскую долю. Но некоторое восхищение прибылью и чужим корыстолюбием сделало меня многословным, простите, Мэтьюрин. Все же я верю и надеюсь, что доступ к такому состоянию не помешает южноамериканскому плану?

— Ни за что в жизни. Обри не будет счастлив на берегу, невзирая на богатство, пока его не восстановят в списке. Даже если бы и не это, он крайне великодушно заявил, что полностью готов к экспедиции, желает осуществить ее в любом случае и просит меня продать ему «Сюрприз». Мой помощник, мистер Мартин, которого вы можете помнить…

— Капеллан, написавший тот несчастный памфлет о злоупотреблениях во флоте?