Капетинги и Франция

Глава IV Политическая основа Король

Прочно установить династию, укрепить ее преемственность, сообщить ей религиозный авторитет, приводивший к поклонению народы, которыми она должна была управлять, было первой задачей, вставшей перед потомками Гуго Капета. Но между тем, как это происходило, следовало предоставить этой династии средства выполнения задачи управления, фиксирующие за ней высшие сосредоточиваемые ею функции. Для этого ей нужно было использовать прерогативы, даваемые социальной организацией и эпохой.

Если на практике феодальный мир представляется глазам историка как общество, где слишком часто правит анархия, то, тем не менее, теоретически это строго организованное общество, где каждый индивидуум занимает свое место в иерархической структуре вассалов и сюзеренов. Основой системы является король, высший сюзерен. Распад государства, который мы наблюдаем в IХ-Х вв., факт, но факт, не затрагивающий принципы политической и социальной организации.

Хотя Франция X в. разделена на бесчисленные сеньории, почти независимые, нет ни одного сеньора, даже среди наиболее могущественных, осмеливающегося открыто отказаться признать теоретическое верховенство короля. Само название Франция обозначает не только маленький кантон вокруг Парижа, но королевство Францию, старое regnum Francornm, во всяком случае, в теории, и до некоторой степени на деле. Это очень важно. Ибо глава этого королевства может быть слабым, более слабым, чем некоторые из самых крупных вассалов, но последние не меньше обязаны ему оммажем, и что еще важнее, приносят ему оммаж. Фердинанд Лот[101] доказательно установил, что шесть крупных феодалов, которые в начале XIII в. станут шестью светскими пэрами королевства, были в XI–XIII вв. юридически тесно связанными с королем, не переставали быть его вассалами, его «людьми», какой бы, впрочем, ни была реальная зависимость их от капетингского суверена.

Эти юридические связи, права, которые они давали королю, всегда были достаточны, чтобы позволить Капетингам присматривать за всем, требуя исполнения обычаев.

С началом капетингской династии, когда герцог Бургундский Генрих, брат Гуго Капета, умер в 1002 г., не оставив наследника, король Роберт не разрешил бургундским епископам и баронам выбирать герцога по своей воле. Он отказался признать Ота-Гийома, пасынка умершего герцога, и в течение тринадцати лет вел кампанию за кампанией, чтобы наконец посадить во главе герцогства без герцогского титула своего второго сына Роберта.

Когда в 1035 г. герцог Нормандский Роберт Великолепный умер на Святой земле, оставив в качестве наследника лишь незаконнорожденного Вильгельма, будущего завоевателя Англии, французский король Генрих I утвердил выбор нормандских баронов, принявших в качестве герцога незаконного сына своего усопшего государя, поддержал его против знати Бессена и Котантена, противопоставившей ему его кузена Ги Бургундского, и оружием поставил во главе Нормандии юного Вильгельма.

Когда в 1078 г. Гуго де Ди, легат Григория VII, созвал в Пуатье собор, враждебно настроенный против короля Филиппа I, последний написал герцогу Аквитанскому Гийому VIII и прелатам письмо, обвиняющее их в недостаточной верности, в которой они ему поклялись, ежели они потерпят этот «лже-синод», и герцог, сопровождаемый жителями Пуатье, грубо выдворил членов собора. В 1101 г. при аналогичных обстоятельствах герцог Гийом IX попытался разогнать собор со следующими словами: «Король, мой сеньор, дал мне знать, что к моему и его бесчестью вы хотите отлучить его от церкви в сем городе, который я держу от него, и во имя верности, коей я ему обязан, он запретил мне терпеть сии действия. Я впредь запрещаю вам идти дальше. Иначе, согласно клятве, данной мною королю, вы не покинете этот город без ущерба»[102].

Когда в 1127 г. граф Фландрский Карл Добрый был убит, французский король Людовик VI решил, поскольку тот не оставил наследника, что имеет право вмешиваться в избрание нового графа. Так что он отдал приказ «principes» и баронам Фландрии прибыть 20 апреля в Аррас, чтобы вместе с ними решить вопрос о назначении графа. И их выбор, естественно, пал на королевского кандидата Вильгельма Клитона.

Когда в течение 1162–1163 гг. Раймон V, граф Тулузский, с целью напасть на своего могущественного соседа Генриха II, короля английского, герцога Аквитанского по браку с Алиенорой, попросил Капетинга Людовика VII прийти на помощь, то вот в каких выражениях этот крупный феодал писал французскому королю: «Мы потеряли нашу землю, нашу, нет, скорее вашу, поскольку мы — ваши вассалы и все наше — ваше»[103].

Этих примеров достаточно, чтобы показать, что Капетинги, в течение длительного периода кажущиеся бесконечно менее могущественными, чем их великие вассалы, не колебались всякий раз при возможности действовать таким образом, чтобы их положение сюзерена не было поставлено под сомнение и что это положение без затруднений было признано.