Капетинги. История династии (987–1328)

Если до самого межвоенного периода история капетингской монархии, вместе с историей церкви, была главной областью приложения сил французских историков Средневековья, то позже интерес к ней снизился, сменившись интересом к экономической и социальной истории, к региональным исследованиям, а потом ко все более многочисленным сферам, включавшим все аспекты жизни людей того времени, которые изучали с помощью новейших методов, разработанных в гуманитарных науках. Справедливости ради надо сказать, что приблизительно поколение тому назад французские медиевисты вновь ощутили интерес к политической истории; но подход к ней сильно изменился — от представления, что политическая история может сводиться к событийной, раз и навсегда отказались. Бросившись из одной крайности в другую, историки даже почти совсем перестали пересказывать и анализировать политические и военные события, так что одна из задач настоящего издания как раз и состоит в заполнении этой лакуны современной историографии — ведь нередко, чтобы найти подробный и основательный рассказ о делах французских королей, приходится обращаться к изданиям почти столетней давности.

Тем не менее отметим, что несколько лет назад начался ренессанс биографии — историографического жанра, который неминуемо предполагает уделение немалого места событиям: образы Филиппа Августа, Людовика Святого, Филиппа Красивого вдохновили видных медиевистов на написание больших книг. Впрочем, эти биографии содержат анализ, выходящий далеко за пределы изучения черт отдельной личности, так что в историографии французского Средневековья, видимо, исключен возврат к «истории сражений» или истории, сводящейся к жизнеописаниям великих людей, какой, как говорят, грозит сейчас стать историографии Нового времени.

Итак, «возвращение к политике», но не «возвращение к событию». В каком же жанре политической истории пишут сегодняшние медиевисты?

Прежде всего, они продолжают дело эрудитов, более века назад взявшихся публиковать и критически оценивать важнейшие источники по нашей истории: издание королевских актов не прерывалось и даже испытало новый подъем; публикуют также, менее систематически, но непрерывно, нарративные источники, счета, следственные материалы и т. д. Выход этих крупных изданий непосредственно выливается в создание историографических трудов: изучение Дж. У. Болдуином царствования Филиппа Августа неотделимо от публикации архивов этого короля, издание «Поэмы о короле Роберте» Адальберона Ланского оживило интерес к сословному обществу и власти в XI в., а издание автобиографии Гвиберта Ножанского нашло широкое и разнообразное использование.

Связь с прежними поколениями эрудитов видна также в новом интересе к истории институтов. Однако в этой области чисто описательные исследования уже несколько устарели: последний большой учебник по средневековым французским институтам, написанный Лотом и Фавтье, появился почти сорок лет назад, и только юристы по-прежнему работают в этом жанре[335]. Историки иногда посвящают таким описаниям главы или статьи, но не целые труды, — они предпочитают опираться на то, что приобрели предыдущие поколения, и размышлять об институтах, подбирая к ним всевозможные новые подходы. Так, ряд коллоквиумов был посвящен «Происхождению государства Нового времени»[336], уходящему корнями в XIII и даже в XII в., — рассматривали его отношения с аристократией, бюргерами, культурой, налогами, церковью и т. д.[337] Позднейшие большие работы были посвящены зарождению национального чувства, зарождению монархической идеологии, а также историографии и ее отношениям с властью, символике власти и ее выражению в предметах и ритуалах (прежде всего сакральных), формированию королевского окружения, дворцам… Объектами анализа, часто вдохновляемого антропологией, становились слова, жесты, предметы, резиденции монархической власти; первым образцом такого подхода, оказавшим глубокое влияние на последующие поколения, стали «Короли-чудотворцы» Марка Блока[338]. Еще один магистральный путь исследования, который помогает лучше понять действия власти — это просопография, то есть коллективная биография социальной или профессиональной группы, позволяющая историкам знакомиться с теми, кто отправлял власть от имени короля. Этот метод, лучше всего разработанный применительно к XIV и XV вв., для которых имеются более богатые источники, позволяющие определять место людей в истории и связывать их меж собой, тем не менее удалось применить также к приближенным первых Капетингов, к бальи и советникам их преемников.