Капетинги. История династии (987–1328)

Точно так же протоколы допросов, которым с 1319 г. Жак Фурнье, епископ Памье (будущий Бенедикт XII), подверг подозревавшихся в ереси жителей Монтайю, позволили Эмманюэлю Леруа Ладюри воссоздать минимальный религиозный багаж среднего обитателя этой деревни в конце XIII в. Этот багаж можно было бы свести к нескольким догматам (о спасительности последней исповеди) и к материальным обычаям: паломничества, милостыни и прежде всего выплаты десятины. Тем не менее скромные крестьяне как будто глубоко усвоили Христову религию, в центре которой находились устная исповедь и евхаристия, — религию в том виде, в каком ее распространяли нищенствующие братья. Успех популяризаторских сочинений, написанных доминиканцами (таких, как «Краткий рассказ о деяниях и чудесах святых» Жана де Майи, 1225–1230, или «Историческое зерцало» Винцента из Бове, около 1245 г.), а особенно «Золотой легенды» — агиографического сборника, составленного до 1265 г. доминиканцем Иаковом Ворагинским, свидетельствовал о неизменной и даже растущей популярности культа святых. Последние воспринимались не столько как образцы для подражания, сколько как заступники, занимавшие достаточно влиятельные места при «небесном дворе», чтобы покрывать слабости верующих. То есть эта форма религиозности, которая грозила привести к уклонам в суеверие, содержала также динамичность и надежду. Святой архангел Михаил, руководивший взвешиванием душ, имел возможность склонить весы в сторону спасения. Богоматерь считали доброй посредницей в отношениях между ее Сыном и грешниками — к самым трогательным выражениям ее почитания относятся «Чудеса Богородицы» Готье де Куэнси (ум. в 1236 г.) и «Чудо о Теофиле» Рютбефа (ум. около 1285 г.)… На смену величественному образу Марии, восседающей на троне с Сыном на коленях, пришел образ Святой Девы, которая стоит, чуть сильней опираясь на одну ногу и нежно держа на руках младенца.

Крупные центры паломничества, привлекавшие в предыдущем веке целые толпы, по-прежнему посещались. Сеть святилищ, содержавших реликвии, наиболее плотной была в южных областях. В результате перераспределения реликвий после взятия Константинополя в 1204 г. в ходе Четвертого крестового похода численность мест отправления культа выросла. Однако когда Людовик IX построил Сент-Шапель в качестве монументального реликвария для частицы тернового венца, народное благочестие вновь обрело централизацию — одновременно в географическом, политическом и теологическом смыслах.

На смену традиционному монастырскому окормлению, с которым монастыри уже не справлялись, поскольку в нем участвовало все меньшее их число, пришли милосердные богатые миряне. В окрестностях городов основывали многочисленные благотворительные заведения (богадельни, больницы, лепрозории…), где больным и неимущим скорей давали кров, чем лечили их. Миряне подхватили инициативу Фулька из Нейи (ум. в 1201 г.), открывшего приют для раскаявшихся блудниц: Людовик IX в монастыре «Дочерей Божьих» собрал парижских грешниц. Нельзя ли (в какой-то мере) истолковать и популярность «затворов» (redusoirs), в которых с конца XIII в. добровольно заточали себя благочестивые женщины, не имевшие возможности жить монастырской жизнью, как способ для содержавших их городских коммун дать выход набожности жительниц, которые не находили себе места в женских монастырях? Прокаженных помещали в приюты, покровителями которых часто были святой Лазарь или святая Мария Магдалина. Странноприимные ордены посвящали себя службе бедным. Орден Святого Духа, который основал Ги де Монпелье при поддержке Иннокентия III, принимал в качестве членов как священников, так и простых мирян, но великий магистр неизменно был мирянином. Друзья и благодетели ордена объединялись в братства (confréries).

Благотворительными заведениями, чаще всего скромных размеров, иногда руководили и мирские братства. Такие сообщества могли появляться в Париже, в Нормандии или в Провансе. Поместив себя под покровительство святого (или, на Юге, Святого Духа), многие из них делали особый акцент на взаимопомощи или добрых делах: раздаче хлеба, денег, при надобности — одежды. Поскольку такие братства были проявлением солидарности собратьев по ремеслу, жителей квартала или прихода, они вызывали подозрения у церковной иерархии, которой не нравились как их эгалитаризм, так и традиция проведения ежегодных пиров. В 1225 г. на соборе в Бордо призвали выразить порицание некоторым из таких групп, ставивших общение выше благочестия. Наметились и конфликты с нищенствующими братьями, придававшими все больше значения мистическим аспектам духовности. В конце XIII в. они пытались взять под свой контроль мирское благочестие, принимая мирян в «третьи ордены», одобряемые и организуемые папством.