Капетинги. История династии (987–1328)

Зато темп и показатели роста оценить очень трудно. Не имея возможности предложить общие цифры для Франции, ограничимся тем, что приведем имеющиеся данные по Англии: в 1086 г. — 1,3 млн жителей (Книга Страшного суда), в 1348 г. — 3,7 млн. Две этих цифры дают представление о глобальном росте населения за весь период (утроение) и, в сравнении, о демографическом весе, какой в XIV в. приобрела в Европе Франция с ее 16–17 млн жителей. Этот огромный перевес в численности стал важным фактором, сказывающимся на политической роли страны, как только эти люди подчинились бесспорной власти. Можно предпринять также несколько простых наблюдений за структурой семей: повсюду, на какую бы местность ни обратить внимание, население делилось на немалую часть холостяков и бесплодных пар и на сравнительно многочисленные семьи — пять-шесть детей в Пикардии в XII в., четыре-пять в Намюруа тогда же, три-четыре в большинстве семей для двух деревень в Корбьерах, переписанных в 1306 г. Зато по-прежнему невозможно уточнить физиологический и моральный контекст этого роста: средняя продолжительность жизни как будто существенно увеличивалась, в то время как смертность маленьких детей по-прежнему выглядела настоящей гекатомбой. Но эти темы, а тем более сексуальная практика, обуславливавшая демографическое развитие, остаются для историка сферами гипотез или умолчания. То же можно сказать о важнейшем вопросе: какой из факторов имел первостепенное значение для начала роста — демографический, технический, продовольственный, климатический (очень благоприятная стадия между 900–950 гг. и 1250–1275 гг.) или даже политический (появление сеньории, эффективного инструмента для руководства людьми) либо религиозный (григорианская церковь лучше контролировала отношения между супругами и, может быть, тем самым влияла на рождаемость)?

Как бы то ни было, из поколения в поколение людей становилось все больше. Менялось и их распределение в пространстве: похоже, именно при Капетингах окончательно сформировалась деревня в том виде, в каком мы ее знаем. Поколение назад данные археологии перевернули наши представления в этой сфере, и теперь все охотней соглашаются, что до эпохи Каролингов крестьянские жилища были довольно разрозненными, а сами крестьяне во многих случаях, возможно, очень мобильными. Тенденция к сближению крестьянских хозяйств друг с другом существовала со времен поздней Римской империи, но деревни как плотные и структурированные поселения по-настоящему появились только в X–XI вв. Их зарождение, несомненно, совпало с началом демографического и экономического роста, но еще и с появлением феноменов иного порядка, таких как создание сети приходов (в свою очередь связанное с усилением контроля над мирянами со стороны церковной иерархии), рост числа замков, сопровождавший подчинение крестьян совсем близкой и очень требовательной власти, и, наконец, поначалу менее ощутимый фактор — формирование сельских общин, которые обладали юридическим лицом и коллективно осуществляли права пользования. Отныне все или почти все деревни имели такие опознавательные знаки, как приходская церковь, кладбище, крепость или дом сеньора. У каждой деревни была граница, известная всем и часто материализованная в виде крестов или вырубленного леса, и каждая деревня управлялась по собственному обычаю.

Однако облик этих деревень существенно различался в зависимости от региона. Если представлять дело в очень грубом приближении, то Юг предпочитал тесные поселения, часто на возвышенностях, почти всегда укрепленные, к которым применяется родовое название castrum, тогда как в северной половине страны правилом было скорей поселение сгруппированное, но открытое или едва укрепленное; здесь укрепленная деревня, — явление более редкое и, как правило, позднее, — часто приобретала роль местного административного центра и городской либо квазигородской статус. Но нужна более детальная классификация внутри региона; castrum был преобладающей формой в Провансе и Лангедоке, тогда как Юго-Запад был краем более или менее укрепленных мелких поселений — открытых хуторов, простых бургов в виде неорганизованных «каструмов», а также совте и кастельно (castelnaux), наделенных привилегиями. Для Запада — от Шаранты до Нормандии — было характерным сохранение рассредоточенного или полурассредоточенного (demi-disperse) поселения, образуемого вокруг открытых деревень или «бургов», укрепленных или нет, но всегда имевших четкие границы и более или менее вольных; почти нее жители этих поселений были заняты скорей в третичном секторе, чем в сельском хозяйстве. Наконец, на Севере и на Востоке совместное поселение людей «лишь в исключительных случаях завершалось полным структурированием в замкнутом пространстве»[102]; как правило, населенные пункты принимали форму более или менее разрозненных поселений, «чаще кучевых, иногда уличных»[103], без укреплений и часто без замка.