Капище

Мы зашли еще в два адреса. Дома там были поплоше, победнее, чем первый, но по сравнению со всей деревней, большие хоромины. Ни один из интервьюированных не сообщил ни одного конкретного факта, что русские солдаты кому-то в этой деревне сделали плохо. Одни общие фразы, что русские здесь творили зло. И не более того. Лишь причитания, лишь невнятное бормотание. Денег от нас никто не брал, говорили, что звонил «уважаемый Асламбек», поэтому денег не берем. Нам же и лучше! Сэкономленные — заработанные деньги!

Попутно себе обеспечили алиби. Спрашивали, к кому еще можно зайти, чтобы взять интервью. Был назван и наш «Сопка» — Мустафа Эмиров.

Потом мы посетили агента «Сопку». Дом не из бедных, украшенные ворота, расписанные в типичный зеленый цвет. Дом двухэтажный, кирпичный, новый. Двор вымощен кирпичом, на привязи две здоровые кавказские овчарки. Страшные зверюги, отцепи таких — порвут. Калитку на наш стук и лай собак открыла женщина, видимо, жена.

— Здравствуйте, Мустафа Эмиров здесь проживает? — начал я.

— Здесь. А вы кто?

— Мы — журналисты! — я как можно шире улыбнулся. — Хотим взять у него интервью, — фраза уже заучена, улыбка стала дежурной.

— Я сейчас спрошу, — женщина ушла, вернулась минут через пять. — Проходите.

— Слушаю вас, — а вот и хозяин.

Теперь очень важно правильно, ненавязчиво выстроить беседу. Грамотно ее провести. От ее результата очень многое зависело. В том числе и наши жизни. Спокойно, Алексей, спокойно, улыбайся, это расслабляет противника, улыбайся, а не скалься. Радушие из меня так и прет, мать его за ногу!

— Уважаемый Мустафа Эмиров, ваши соседи нам порекомендовали вас как очень грамотного и авторитетного, уважаемого человека, — я расточал елей.

— Кто именно? — взгляд быстрый, настороженный.

Я по бумажке прочитал имена и фамилии соседей, которые наравне с другими упомянули и Эмирова. Зачитал и их домашние адреса. Все это выглядело очень убедительно.

При этом я сутулился, щурил глаза, поднося бумажку то близко к глазам, то удаляя на расстояние вытянутой руки. Человек со слабым зрением, согласно стереотипу мышления, не должен вызывать чувство опасности или настороженности. Искоса я бросал взгляды на Эмирова, он немного расслабился и теперь изучал наши бирки на шеях.

— Заходите.

— Мы не займем у вас много времени, — я семенил ногами, быстро блеял что-то невразумительное. — У нас очень солидная газета, правозащитного плана, мы можем заплатить за те рассказы, что вы нам поведаете.

— Понятно. Проходите в дом.

Дом у «Сопки» был поскромнее, чем у Асламбека. Но все равно хорош. Вот так надо жить, совмещать профессию стукача и бандита! И будет тебе счастье!

На первом этаже кухня и гостиная. Большая, квадратов сто, наверное. Мягкая мебель, ковры, большой импортный телевизор, видимо, здесь такая мода. Посередине огромных размеров дубовый стол, тоже импортный, вместо столешницы — толстое стекло. На столе газеты, в том числе и центральные, какие-то рекламные проспекты туристических агентств с пароходами и видами на синее-синее море. Многие буклеты на английском языке, рядом лежит толстенный «Англо-русский словарь». Забавно, бандит собрался эмигрировать? Или в круиз?

Небрежным жестом Эмиров сдвинул все бумаги в сторону, потом накрыл газетой. Не был бы у меня натренирован глаз, или оглядывал бы я комнату, то не заметил бы, что за бумаги лежат на столе.

Осторожный, хитрый, а значит — опасный. Внимание, Леха, внимание — очень аккуратно, очень!

Чай, кофе? — поинтересовался он.

Если можно, кофе. Чаю мы уже сегодня напились, — подал голос Андрей.

Тут я был с ним солидарен. Чай уже стоял у горла, и желудок еще одну чашку чаю не принял бы. Тиамина в организме было в избытке, надо было его разбавить кофеином.

Когда принесла жена нам кофе — мужу крепкий чай, печенье, и прочие сладости, я начал устанавливать с ним психологический контакт. Как здоровье, немного расскажите о себе. При этом делал самое заинтересованное и искреннее лицо из всех, которые мог изобразить. Андрей, видя мою игру, тоже старался изо всех сил. На каплю меду можно поймать больше мух, чем на целую бочку уксуса — непреложная истина каждого опера. И тем паче, учитывая его прежнюю биографию, приходилось стараться. Этот «кадр» психологическое образование получал в течении пятнадцати лет по тюрьмам и зонам, при этом рисковал своей жизнью ежеминутно, выполняя задания органов государственной безопасности.

Меня очень интересовало, почему и как он стал источником. Мало того, он работал на протяжении длительного времени, и даже когда «отмотал» свой последний срок и вышел на свободу, имея полное право послать всех подальше, тем не менее, регулярно информировал о своих земляках.