Капитал. Полное собрание пьес

Сашенька Покревская пригласила меня к себе в Киев. Я там уже пятнадцать лет не была. Приняли они меня с мужем прекрасно, повозили, поводили, развлекали, поили, кормили. И в конце она меня пригласила в их банк: представить коллективу. Так сказать — PR-москвичку. Устроила встречу со мной. Собрались они, слушали меня, расспрашивали. Пообщались, в общем, живо. Ну, шампанское, фуршетик, то да се, комплименты. И в конце подходит их начальник PR-отдела: «Спасибо, Марина Анатольевна, что нашли для нас время». И мне протягивает конверт. Я беру автоматически и сразу хочу вернуть, сказать: «Ну, что вы, это лишнее, я к вам зашла по-дружески, по-товарищески, так сказать, проездом». Или просто сказать: «Зачем вы меня обижаете?» Или: «Ну, ребята, это too much!» Нет, ну, правда, мы с Сашенькой старые подруги, я ей пошла навстречу за теплый прием, чтобы в основном ее поддержать, доверия вставить, добавить авторитета и opri-nopri. И только я раскрываю рот, чтобы сказать: «Ну, что вы, это лишнее…» А сама так конверт ощупала. И чувствую — он толстенький. Толстенький. Такой… пухленький. И этот пиарщик на меня смотрит, улыбается, а я рот-то уже раскрыла, и гримасу состроила: мол, «ну зачем же…», а сама так o-o-o-o-opri-nopri: стоп, Мариночка, стоп, стоп, стоп. SPA-койно. И говорю: «SPA-сибо». Убираю конверт в сумочку. И Сашка на меня смотрит, подмигивает. Ну, выпили шампанского, я в туалет зашла, открыла сумку, открыла конверт: а там рубли. Тридцать штук. Ну, тоже неплохо. Но я-то думала… в общем… в общем, va-va-va. Острова.

Голос

Стоп! Ваш ходор: 6, 12. Игрок №7.

Тобузов

В 94-м я работал в «Такобанке», в отделе внутренних проводок. И 17 марта убили вице-президента, Монахова, Анатолия Анатольевича. Вместе с водителем. Были похороны, потом — поминки в ресторане «Серебряный век». И на поминках Виноградов говорил слово поминальное. Долго говорил. А я вдруг выпустил газы. Просто мы с Мариной ночью поздно вернулись из клуба, ничего там не ели, только выпивали, а когда домой приехали, она полезла в холодильник — там только грибной салат и ветчина. Мы поели, а утром, когда я поехал уже на похороны, у меня вспучило кишечник. Не тошнило, не поносило, а просто вспучило. Ну, и я терпел долго, в церкви туалета нет, на кладбище народ вокруг. А в ресторане я забежал в туалет, выпустил газы, думал — все успокоится. И вдруг — опять подступило. И еще сильнее. Терпел-терпел. Ну, и не сдержался. У меня вообще слабый кишечник. А Зиберов, еще один вице-президент, был почему-то уже пьяным. Как-то быстро опьянел. Покосился на меня и сказал громко: «Мы здесь душу нетленную провожаем, а ты сюда пердеть пришел». Но никто не обратил внимания. А потом все стали есть и пить, я опять пошел в туалет, а там у зеркала стоял главный бухгалтер, Резников, руки сушил. И он мне сказал: «Взбзднулось тебе, Тобузов. Это нормально. В наше время главное — пробздеться в нужном месте». Вытер руки и вышел. А я остался стоять перед зеркалом. Посмотрел в зеркало на себя. И мне стало…

Голос

Стоп! Ваш ходор: 9, 36. Игрок №8.

Попов