Капитали$т. Часть 2. 1988

Толпа стояла перед нами. Злая, потная, дышащая водочными и табачными парами. Зато в Советском Союзе преступность была меньше, пронеслось у меня в голове. Сейчас эта преступность, маленькая, нам и навешает. Но толпа почему-то не нападала. Скорее всего, мы просто разрушили их стереотипы, явившись в абсолютном меньшинстве и разговаривая при этом с позиции силы. Похоже, мы вели себе неправильно, совершенно не так, как полагается в подобных ситуациях. И толпа растерялась. Даже не то чтобы растерялась, скорее – слегка зависла.

Из толпы вышел парень лет двадцати, в полосатых штанах и цветастой рубашке.

– Че ты гонишь? Кто тебе должен? – с вызовом обратился он к Валерику.

– Те, кто здесь на восемь с нами встретиться добазарились, – сказал Серега. – Должны две кассеты к видаку. Ну или четыреста колов, как вариант. А ты чего, дружище, за них рассчитаться, что ли, хочешь? Или все вы, – Серега повысил голос, – решили коллективно скинуться? Так давайте, мы не против. Или че, по-другому будем решать?

Кажется, толпа зависла еще больше. За подобную наглость полагалось бить до потери сознания, но…

– Че-то я вас не знаю никого, – сказал парень в полосатых штанах, и в голосе его звучало недоумение, а не агрессия. – Центровые, что ли? Я Леша Сувор, меня тут все знают. А вы кто такие?

– Ну пошли отойдем тет-а-тет побазарим, – сказал Игорь, – че мы тут будем митинговать, ментов привлекать только.

Леша Сувор, похоже, не понял, что такое «тет-а-тет», но предложение не привлекать внимание ему понравилось.

– Ну пошли побазарим, – согласился он и махнул рукой. – Отбой, пацаны.

Толпа, кроме нескольких старших пацанов, которые явно были близкими друзьями Леши Сувора, разошлась. А мы, компанией человек в десять, отошли от входа в парк в сторону, к бетонному забору.

– А вы отчаянные парни, не зассали прийти, – сделал нам комплимент Леша Сувор. – Впятером, могли бы сейчас там, – он махнул рукой в сторону входа, – в отключке валяться. Уважаю, че.

– Это кто бы еще валялся, – сказал Серега снисходительно, – сюда посмотри. – Он слегка приподнял рубаху.

– Ствол, – усмехнулся Сувор. – Чего, стал бы в пацанов шмалять из-за пары кассет?

– Полезли бы – стал бы, – пожал плечами Серега. – Так чего, по делу базарить будем или нет?

– А чего по делу, – усмехнулся Сувор. – Кассеты пацаны в первый же день пробухали. Да и бабок у них нет. Так, Боцман?

Один из парней утвердительно кивнул. Похоже, что он был из автовокзальной тусовки.

– И вообще, – продолжил Сувор, – нормальным пацанам в падлу друг на друга кидаться из-за двух кассет.

– Раз бабок нет, значит будут должны, – сказал Валерик.

– Нам чужого не нужно, – добавил я, – но своего мы не отдадим. Человек, у которого вы кассеты отняли, сказал вам, что с людьми общается? – обратился я к Боцману.

– Не помню, – сказал тот угрюмо. – Сейчас кого ни останови, все кем-то прикрываются. Че ж теперь, не отобрать ни у кого ничего?

– Пацан это был из нашего видеосалона, – сказал я. – А общаемся мы с Магаданом и Швилей. И с Сашей Щербатым были в хороших отношениях. Если есть сомнения, то можем хоть сейчас проехать и поинтересоваться.

– Саня хороший парень был, – сказал Сувор без особой грусти. – Жаль его. А че за видеосалон?

– В ДК медиков, – сказал я.

– А-а-а… – задумчиво протянул Сувор. – Ну чего-то слышал про вас. Так, а что ты предлагаешь? Я же говорю, бабок у них нет. Так-то вообще вы правы, я слова не скажу. Но предлагаю пойти навстречу пацанам. Может завтра все так повернется, что вы к нам обратитесь. И тогда мы вам навстречу пойдем. Добазарились, че?

Мы переглянулись.

– Добазарились, – сказал Валерик. – Но должок за вами, если что.

Высокие договаривающиеся стороны пожали друг другу руки и разошлись относительно довольные. Сам я был очень доволен.

– Лучше уж так, – вздохнул Игорь, – а то правда стрелять кого-то пришлось бы.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – согласился я.

– Вообще, да, – усмехнулся Валерик. – И волки сыты, и овцы целы. За Витю мы уже с них спросили. А кассеты… хрен с ними. Будут должны встречную услугу, если что.

– Ну вы даете! – Ожидающий нас таксист был сильно недоволен. – Я уж уезжать хотел! Чего так долго-то?!

– Дела, отец… – сказал Серега.

– Ожидание будет оплачено, – добавил Валерик, похлопав себя по карману.

Мы поехали по домам, в целом инцидент был исчерпан.

А во вторник я последний раз встретился с Витей. Он был тих и задумчив.

– Так странно, – говорил он с удивлением, – вроде бы головой я все понимаю. Все понимаю! Что здесь мрак, развал и безнадега. Очереди. Перестройка эта. Что народ с ума сходит. Головой я это понимаю, и понимаю, что надо уезжать. Но уезжать не хочу. Вот как так?! Не разорваться же надвое, в самом деле?! Я же понимаю, что там все другое, вообще все. К этому-то я привык, к нашему… А там сколько привыкать?

– Привыкнешь, – сказал я успокаивающе. – Восемнадцать лет, вся жизнь впереди. Люди вон на старости лет в Израиль едут и ничего, счастливы.

– Знать бы прикуп, – вздохнул Витя, – если бы знать, что будет у нас здесь нормальная жизнь, перспектива…