Капитали$т. Часть 2. 1988

– Где я говорил, что он продает с нарушениями? Он продает очень чисто, очень! Комар носа не подточит! Только он продает кооперативу. А в нем есть председатель – сын его зама. И уже этот сын зама торгует по всему Союзу так, что получаются «Волги» и дома на юге. Должно быть у мальчика талант, – иронически заметил Евгений Михайлович.

– Так… – сказал я, начиная понимать.

– Я всего-то и хотел – попросить директора продавать немного продукции какому-нибудь местному кооперативу. Нашим людям тоже нужна краска, Алексей. Например, покрасить дверь или забор. Вот у вас, Алексей, уже открыт кооператив?

– Еще нет, – сказал я с сожалением.

Евгений Михайлович воздел руки к небу.

– Таки я не знаю, чего вы ждете и о чем мечтаете? Наверное, вам очень нравится показывать публике идеологически чуждое нам кино и сражаться с уголовным элементом?

Я смутился. Осведомленность Евгения Михайловича слегка меня напрягала.

– Сделаем в ближайшее время, – твердо сказал я. – А вы мне объясните схему полностью.

– Какая схема?! – закатил глаза Лисинский. – Мы попросим товарища директора продать немного продукции нашему кооперативу. Естественно, мы самым обязательным образом все оплатим! Товар поступит на полки наших магазинов – покупатели рады, директора магазинов счастливы! Продавцы в восторге!

– И по какой цене поступит товар счастливым покупателям? – спросил я. – Рискну предположить, что она будет слегка отличаться от государственной?

Евгений Михайлович строго посмотрел на меня.

– Немного будет отличаться, это вы очень верно заметили. Немного! Процентов на пятьдесят, не более того. Должны же мы будем получить скромное вознаграждение за то, что решаем товарную проблему региона?

– Безусловно, должны, – согласился я. – А почему вы сами все это не проделали?

– А потому что продать какому-то Лисинскому – это одна история, да и кто такой этот Лисинский, чтобы ему продавать и делать себе убыток? Кто бы со мной стал разговаривать? Я бы и не пытался! Я такой же, как и он, директор. Если я приду к нему с таким предложением, то он пошлет меня по известному в России адресу. И будет по-своему прав! А вот продать сыну первого секретаря горкома нашей любимой партии – это совсем другая история. Все хорошо знают, что случилось с товарищем Герциным и какова в этом роль вашего отца.

– Все понял, – сказал я. – И последний вопрос, Евгений Михайлович. О какой сумме ориентировочно идет речь?

Евгений Михайлович пожал плечами.

– В первый месяц ваша доля будет примерно тысяч десять. Может и больше, смотря сколько товара нам удастся выбить из этого Рокфеллера.

Я задумчиво кивнул.

– Обращаю ваше внимание на то, – торопливо сказал Лисинский, – что таких заводиков только по городу десятка два. А есть еще и область. Вы меня понимаете?

А чего ж тут непонятного?.. Все было понятно, перспективы действительно открывались очень обширные.

– Только действовать нужно быстро. Есть еще обком партии, и в нем тоже появились деловые люди, которые могут нас опередить. А также и другие структуры… Сейчас главное – застолбить участок. Как раньше у золотоискателей, читали?

– Читал.

– Ну вот и прекрасно! И еще одно, молодой человек. Мой вам дружеский совет – старайтесь не конфликтовать с уголовниками. Лучше со всеми дружить. Вот мне приходится иногда поддерживать отношения с такими людьми, что и вспомнить неприятно, – вздохнул Евгений Михайлович. – Но приходится, деваться некуда. Если вам таки всадят ножик в живот, то зачем тогда и деньги?

– Вы рассчитываете оставаться со всеми в хороших отношениях? – спросил я иронически.

Евгений Михайлович развел руками.

– Когда был жив Саша Щербатый, мир его праху, я давал ему немного денег просто так. Еще иногда мы играли в карты с ним и его друзьями, и я проигрывал! И поймите, не то чтобы я не умею играть. Я немножечко умею. Мы играли в деберц, знаете ли. Но вот они выигрывают, им приятно, а мне не жалко. И у нас хорошие отношения. Сейчас вышел Володя Седой, я его давно знаю! И вот, он вышел, я заслал ему немного денег, и ни о чем не беспокоюсь.