Капитали$т: Часть 3. 1989

К слову, наш экструдер продолжал работать и производить дефицитную пленку, которую все так же быстро раскупало население. Благодаря моему отцу, проблем с сырьем не было, деньги приходили регулярно, но… наши аппетиты сильно выросли. Пятьдесят тысяч, которые экструдер приносил за месяц, мы теперь могли заработать, провернув всего одну сделку, так что к производству мы сильно охладели. Впрочем, бросать этот источник сравнительно небольшого, но постоянного дохода мы не решались.

Что касается банка, то сам банк нам дохода практически не приносил. Мы и не настаивали, потому что поставки компьютеров обеспечивал друг Саши Орловского, а Саша Орловский не просил за это себе никакого вознаграждения. Кроме того, мы могли совершенно безвозмездно взять в банке любую разумную сумму на срок до месяца. Так у нас получился своего рода симбиоз с Орловским — мы помогали Орловскому отбиться от нехороших людей и государственных структур, а он помогал нам финансами и деловыми связями. Сотрудничеством этим, по большому счету, были довольны обе стороны, поскольку оно было взаимовыгодным.

…а вокруг все действительно катилось под откос, с каждым месяцем все быстрее и быстрее… Водка и сахар продавались по талонам, причем, чтобы купить, нужно было отстоять огромную очередь, убив несколько часов времени. Парадокс, но дефицит водки привел не к сокращению пьянства, но наоборот, пить простые советские люди стали больше и намного. До введения талонов среднестатистическая семья могла не покупать водку месяцами, совершенно не напрягаясь — нет и не нужно. А вот талоны появились — значит их нужно обязательно отоварить, иначе пропадут! — именно так работала логика наших людей. И вот, талоны с боем и потерями отоварены и теперь водка дома есть! А если водка дома есть, то значит ее очень скоро не будет. Пить стали сильно больше, в вытрезвителях не хватало мест, скакнула бытовая преступность — как обычно, табуреткой по голове в связи с внезапно возникшей неприязнью… Ельцин и Сахаров попали в Верховный Совет под массовые восторги стоящих в очередях граждан. Прибалтика, державшая фигу в кармане, эту фигу стала потихоньку из кармана доставать — в Эстонии поднят государственный флаг, в Литве литовский язык объявлен государственным, а Верховный Совет Литвы вдруг объявляет государственный суверенитет.

Экономический рост внезапно сменяется падением — как утверждают официальные статистики, и оказывается, что Советский Союз входит в состояние экономического кризиса. Консервативная часть Руководящей и Направляющей смотрит на Горби со все большим и большим раздражением, а Горби словно и не замечает ничего! Он купается в лучах славы и явно наслаждается тем, какой он большой и могущественный политик.

На рынке, конечно, никакого дефицита нет и в помине, как и очередей — есть все, что угодно и хорошего качества, но цена вопроса… Обычным семьям рынок не спасение, у них банально не хватает денег. Массово открываются кооперативные кафе и рестораны, в основном все дорого и не вкусно, мотивация кооператоров очевидна — срубить как можно больше денег, пока все окончательно не накрылось. Народ потихонечку начинает осваивать колхозные рынки, толкучки и барахолки — кто-то тырит с предприятий что плохо лежит, кто-то перепродает, кто-то устраивает в гараже кустарное производство всяких мелочей, торгуют сахарной ватой, жвачкой, сигаретами, водкой… Тут же появляется доморощенный рэкет — мелкоуголовная шпана и спортсмены конкурируют за право получать дань с барахолки — бьют и режут друг друга, и уже, по слухам, начинают постреливать… Наши старые приятели — близнецы-штангисты Андрей и Матвей активно участвуют в процессе, кулаками отвоевывают себе место под солнцем… Мы поддерживаем хорошие отношения и по возможности помогаем друг другу. Так я дважды, через Николая Николаевича, начальника городской милиции, отмазывал близнецов от милицейских неприятностей.

Мой отец все еще первый секретарь горкома, но уже все чаще и чаще поговаривает о том, что устал, что все бессмысленно и тщетно, что можно получить шесть соток земли в хорошем месте и построить там домик, да засадить все помидорами… Я подкидываю им продуктов — горкомовский буфет, который раньше выручал, стал так же убог, как и все остальное, и изредка прошу его воспользоваться «телефонным правом» — позвонить нужному человеку и решить насущный вопрос. Впрочем, эффективность «телефонного права» падает с каждым месяцем, вопросы решаются со скрипом и проволочками, авторитет горкома уже не тот, что был даже год назад…

Так и не выведав у Саши Орловского имя его любимой секретарши, мы отправились прямиком к Якову Наумовичу, у которого покупали доллары. Доллары — все еще уголовная статья, но все заинтересованные лица плевать на это хотели, валютой на черном рынке торгуют без особого стеснения. Связи Якова Наумовича в среде валютчиков и антикваров — обширны, а авторитет его весьма велик. Мы пользуемся его услугами и ни разу не пожалели…

Как обычно, он сидит в кафе «Уют», пьет минералку и жалуется на жизнь.