Капитали$т: Часть 4. 1990

История эта имела продолжение. Перенервничавший среднеазиатский картежник вместе со свитой отправился в ресторан, немного расслабиться и снять напряжение. В ресторане гости города не успели дождаться горячего блюда, всю компанию приняла милиция и отвезла в отделение, где с ними было проведено небольшое интервью, включавшее в себя «откатку» пальцев и фотографирование. Одним словом, «коктейли» были брошены в высшей степени удачно. «Ответный удар империи» состоялся и принес свои плоды.

Матвей весь светился от радости. Он приехал к нам в контору и рассказал последние новости местного криминального мира. Я прикидывал, сколько придется заплатить дополнительным охранникам. Очевидно, что Гусар будет искать тех, кто бросил «коктейли». А в вопросах установления истины эти люди могут дать фору самым матерым следователям милиции и прокуратуры.

Показательную порку наперсточников мы с Валериком, Серегой и охранником Борей поехали смотреть вместе. В воскресенье на центральном рынке — толпа непролазная, в магазинах пусто, народ съезжается закупиться со всего города. Здесь можно купить если не все, то очень многое. Например, домашнюю курицу. Или двухтомник Дюма. Или сигареты — их продают подпольно азербайджанские торговцы картошкой. В мясном павильоне есть мясо и даже колбаса. По слухам, наши коллеги-кооператоры скупают мясо и на мясокомбинатах, и в торговой сети, перерабатывают в собственных цехах, делают колбасу и поднимают астрономические деньги. На молочных рядах тоже полно всего — домашние молоко, творог, сметана. Овощные ряды ломятся от товара — все красивое, мытое и аппетитное. Есть почти все, но цены сильно выше, чем в госторговле, так что этот праздник жизни по карману только людям состоятельным. Простые советские люди со своей зарплатой в сто пятьдесят — двести рублей сюда выбираются нечасто. Нет денег.

Я разглядываю собравшуюся публику, продающую и покупающую. Вот очень серьезный пожилой точильщик строго зазывает обладателей тупых ножей и ножниц. Вот будка «Ремонт обуви», из которой похмельный сапожник тоскливо поглядывает на снующий народ. Вот цыганки в необъятных юбках предлагают «Дональды», «Турбо» и польскую косметику в ассортименте. Вот стайка хорошо одетых парней с серьезными лицами. Они ничего не продают и не покупают, просто стоят недалеко от центрального входа и живо что-то обсуждают. Один из парней перехватывает мой взгляд и улыбается — мы киваем друг другу. Это валютчики, к услугам которых нам время от времени приходится прибегать. Действительно крутые и рисковые парни, которых побаиваются даже бандиты. Впрочем, неудивительно — бандиты ходят на дело время от времени, а валютчики под статьей каждый день. Дань бандитам они не платят, только милиционерам.

А вот — ларек с церковной продукцией, открывшийся совсем недавно. Книги, иконки, крестики и прочие атрибуты. В киоск стоит небольшая, но постоянная очередь — народ охотно приобщается к духовным ценностям.

В «живом уголке» вопят попугаи, щебечут канарейки, рыбы из банок и аквариумов глядят на внешний мир изумленными глазами, хомяки безнадежно грызут деревянное дно клетки, пытаясь пробиться на свободу. Здесь же — рыболовные снасти, удочки, крючки, порционный мотыль, расфасованный по газетным сверткам. Есть и сети, но только для посвященных — нужно знать, как подойти, у кого спросить и как спросить.

А вот и толпа, из которой раздается веселое: «Бери, дядя, сто рублей на покупку „Жигулей“!» У наперсточников разгар трудового дня.

— Работают, — говорит Серега с ироничной улыбкой.

Я молча киваю. «Станок» устроен просто — деревянный ящик из-под овощей, на нем картонка, а на картонке наперстки. Иногда вместо наперстков бывают стаканы или колпачки, это не принципиально. Наперстки вертит зазывала-«нижний», он же получает и отдает деньги и вообще — ведет игру. Его партнерами являются «верхние» (реже их называют «боковыми») — подставные игроки, которые на глазах у распаленной азартом толпы выигрывают у «нижнего» приличные деньги. Задача — угадать, где шарик — проще простого, ребенок справится, ведь все на глазах, на виду! Команда наперсточников называется «бригада» — этот легендарный термин пошел, вопреки расхожему мнению, именно от наперсточников, а не от бандитов. Чуть поотдаль за игрой наблюдают два амбала — охранники. Вид у них сонный, но сонность эта обманчива…

Вот и сейчас «верхний» выигрывает у «нижнего», тот со вздохом и негромкими сетованиями на фраерское счастье, отсчитывает несколько двадцатипятирублевок. «Верхний» хладднокровно сует деньги в карман «варенки» и выходит из толпы. Толпа завистливо смотрит на счастливчика.

— А вот, институт глазных болезней проводит проверку зрения! — кричит «нижний», которому проигрыш — как с гуся вода. — Кручу-верчу, запутать хочу!

— Сейчас кто-нибудь влезет, — говорит Валерик.

Но, нет. «Нижний» снова проигрывает подставному и, демонстрируя белоснежную голливудскую улыбку, отдает полтинник. Толпа вокруг «станка» прибывает. Простым советским людям кажется, что здесь действительно раздуют деньги просто так. На халяву.