Капиталисты поневоле

Различные сроки пребывания в должности интендантов отражали их различные политические задачи в XVII-XVIII вв. В XVII в. корона была озабочена борьбой с привилегиями, на которые претендовали штаты, города и казенные органы каждой провинции. На эти претензии можно было ответить, лишь построив альтернативную структуру в виде налоговых откупов. Интенданты XVII в. часто приглашали противников политики короны брать на себя налоговые откупа. Однако позже, как только корпус налоговых откупщиков в каждой провинции был сформирован, корона озаботилась тем, как бы дать главам синдикатов стать сосредоточением новых провинциальных интересов и оппозиции. Интендантов спасали от соблазна присоединиться к такому блоку, часто перемещая их на другое место.

Интенданты, которые отслужили в нескольких провинциях, также могли помочь короне, интегрируя аристократов в налоговые откупа, которые распространялись за границы провинций. Корона при помощи интендантов подталкивала крупных финансистов брать откупа в других провинциях. Великая экспансия косвенных налогов в конце правления Людовика XIV и после него давала новые возможности финансовым альянсам, заключаемым поверх провинциальных границ. Корона периодически реорганизовывала локальные блоки, включая в откупа каждого и прямые, и косвенные налоги. В результате, связи между общенациональными главами синдикатов, располагавшихся при дворе, и аристократами, которые непосредственно занимались машинерией налоговых сборов на местности, постоянно нарушались (Dessert, 1984; Matthews, 1958).

Реорганизационная стратегия короны, как и ее же более ранняя стратегия продаж, успешно разрушала оппозиционные провинциальные блоки. Однако хотя корона сумела переиграть своих настоящих общенациональных противников в эру перед Фрондой и помешать возникновению новых противников после Фронды, она не смогла существенно сократить крупную долю прибавочной стоимости, которая оставалась в руках казенных чиновников с базой на местности и налоговых откупщиков. Точно так же, как Фронда продемонстрировала ограниченность контроля короны над местными чиновниками (и в то же время показала невозможность противостоять общенациональной гегемонии короны, опираясь на провинцию), неспособность короны разрешить финансовый кризис XVIII в. продемонстрировал, что чиновники и финансисты национального уровня были все еще частью и, следовательно, зависели от местных аристократов, задействованных в прямом извлечении прибавочной стоимости.

Пределы капитала в XVIII в.

Войны Аугсбургской лиги (1689-1697) и за испанское наследство (1701-1714) привели французскую корону на грань банкротства. Каждый год дефицит бюджета, вызванный военными расходами, покрывался новыми займами у финансистов — налоговых откупщиков, тем самым повышая долю налоговых поступлений, необходимых для погашения процентов по займам. Усилия короны ввести новые статьи доходов, и для того, чтобы покрыть ежегодные расходы и чтобы получать кредиты через новые налоговые откупа, провалились. Ни подушная подать, введенная в 1695 г., ни dixieme, установленная в 1710 г., не принесли значительных доходов. Неспособность повысить налоги объяснялась долговременной депрессией аграрного сектора, из-за которой крестьяне могли платить повышенные налоги, только переставая платить по сеньориальным рентам[152]. У аристократов была власть добиться того, что они не будут покрывать дефицит короны ни путем распространения прямых налогов на освобожденный от них доход дворянства, ни путем установления приоритета для сбора поземельного налога над выплатой сеньориальных рент (Dessert, 1984, с.160-166; Bastier, 1975; Jacquart, 1974).

Долг короны, который достигал 170 миллионов ливров в 1648 г., поднялся до 413 миллионов в 1707 г. и 600 миллионов после смерти Людовика XIV в 1715 г. (Bosher, 1970, с.13-15). К 1709 г. обязательства короны по зарплате казенным чиновникам, комиссиям налоговых откупщиков и процентам финансистам настолько превысили ежегодные доходы, что если даже учитывать тот факт, что большая часть этих выплат реинвестировались в государственный долг, финансисты не могли понять, как им получить прибыль с новых займов, и отказались в этом году финансировать долг короны. Корона де-факто стала банкротом (Dessert, 1984, с.210-236).