Капиталисты поневоле

Землевладельцы учитывали несколько факторов при выборе одной из двух стратегий. Только те сеньоры, которые имели должности, обладающие силой принуждения над арендаторами, или у которых было достаточно политического влияния, чтобы заставить судей выпустить свои указы относительно их поместий, были способны прибегать ко второй стратегии (Dontenwill, 1973, с. 76-78; Fourquin, 1976, с. 46-54; Neveux, 1975). Меньшие сеньоры, которым не доставало такой «высокой мощности», были вынуждены прибегать к первой стратегии. Даже землевладельцы с «высокой мощностью» мало выигрывали от введения lods et ventes или трудовых повинностей в первые два столетия после чумы. Хотя численность населения восстанавливалась, крестьяне не могли покинуть свой манор и арендовать освободившиеся наделы где-то еще, если они не платили высокие штрафы за перевод фермы под юрисдикцию активных землевладельцев. Землевладельцы, которые хотели повысить свой доход, до середины XVI в. вынуждены были завлекать арендаторов и продавать им права. Только после того как численность населения восстановилась и земли стало не хватать, и у крестьян, и у землевладельцев появился интерес сражаться за месторасположение наделов в поместье.

Немногие землевладельцы использовали третью стратегию перевода свободной части своих поместий в коммерческие фермы, которые они или их управляющие могли обрабатывать при помощи наемных батраков. Французские землевладельцы неохотно вовлекались в капиталистическое сельское хозяйство по двум причинам. Во-первых, выгоды от издольщины или крестьянской аренды в обозримом будущем почти всегда были больше, чем доход от коммерческого фермерства. Это было потому, что издольщики и арендаторы обеспечивали себя оборотными средствами и землевладельцы не должны были тратиться на управление фермы и надзор над работой[215]. Крестьяне во Франции (и практически везде) так жаждали работать на собственных фермах, что охотно шли на самоэксплуатацию, выплачивая ренты, которые не оправдывали ценность урожая на арендованных землях[216]. Хотя капиталовложения в товарное сельское хозяйство приносили выгоду в долговременной перспективе, как я покажу ниже, ни английские, ни французские землевладельцы не могли это предвидеть.

Во-вторых, в отличие от английских джентри, французские землевладельцы не боялись и не противодействовали утверждению заново церковных или королевских прав на землю. Корона последовательно защищала крестьянские земельные права, а церковь — требования десятины на протяжении всех последних веков старого режима[217]. Набор коронных и церковных прав и полномочий на землю оставался таким же, независимо от того, обрабатывали ли французские землевладельцы свои поместья сами или отдавали их в аренду буржуа и крестьянам или же в издольщину. Английские джентри были вынуждены отдавать земли в аренду коммерческим фермерам, жертвуя краткосрочной выгодой, чтобы отвратить непосредственную политическую угрозу со стороны конкурирующих элит, в то время как французские землевладельцы могли наживаться на издольщине и аренде, потому что им ничего не угрожало.

КРЕСТЬЯНСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ И РАЗРЕШЕНИЕ КЛАССОВЫХ ОТНОШЕНИЙ В АГРАРНОМ СЕКТОРЕ

Крестьяне периодически противодействовали притязаниям различных элит на их труд и аграрную продукцию, отвечая коллективными действиями. Их способность к сопротивлению трансформировалась, когда менялись структуры доминирования элит и эксплуатации. Объекты крестьянского гнева тоже менялись в ответ на изменения в уровне и видах трудовых, натуральных и денежных повинностей, а также налогов, которые с них взимали. Как на крестьянскую способность к протесту влияли изменения в классовых отношениях в аграрном секторе в Англии и во Франции? Насколько земельные элиты Англии и Франции были способны разрабатывать стратегии, которые притупляли крестьянское сопротивление, не вызывая противодействия со стороны конкурирующих элит? Начнем с рассмотрения Англии, потом перейдем к Франции и закончим сравнительными выводами.

Англия

Английские землевладельцы одержали несколько побед над конкурирующими элитами и перевели значительную долю аграрных прибылей от арендаторов к себе. Тем не менее хотя джентри были защищены от феодальных претензий со стороны элит-соперниц и своих бывших арендаторов, над ними нависла проблема сохранения теперь уже частной собственности на землю от покушательств крестьян.