Капитализм кризисов и революций

В.Г. Колташов КАПИТАЛИЗМ КРИЗИСОВ И РЕВОЛЮЦИЙ: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм Монография

Предисловие

(4-9 стр. в бумажной версии книги)

Что мы знаем о кризисах и что мы понимаем в них? Казалось бы, много. Нет такого учебника экономики, где не нашлось бы место теориям кризисов. А сколько вышло книг с громкими названиями! О кризисах любят рассуждать политологи, социологи и даже философы. Однако, накопив значительные сведения о сложных поворотах экономики, общество собрало и солидную коллекцию вопросов, чаще всего оставляемых новыми теориями без ответа либо вызывающих еще большее вопрошание.

Причина тому в состоянии современной мысли. Экономическая наука вообще, это хорошо знают философы и плохо экономисты, развивается неравномерно. За удивительными прорывами теории следуют десятилетия застоя или деградации, а научно верные концепции подменяются более удобными с точки зрения политической конъюнктуры. Новые факты не осмысляются, а ошибки прошлого увековечиваются под именем «исторических законов». Многие эти «законы» на самом деле иногда работают. Но работают они, как ржавые замки, без всякой гарантии, от раза к разу. Картину идейного бедствия закрывает терминологический туман. В нем некоторым ученым так приятно бывает вести интеллектуальные игры и дразнить публику своим мнимым превосходством. На деле же они уводят познание в сторону. Поэтому обычный человек, пройдя курс экономики в школе, колледже или университете, путается в элементарных житейских обстоятельствах. Особенно непросто пришлось многим людям в реалиях современного кризиса. Он отлично показал, чего стоят некоторые теории.

Экономические кризисы есть одна из самых модных и в то же время забытых в терминологическом и псевдологическом тумане проблем. Столкнувшись с кризисом 1970-х гг., западные экономисты назвали его стагфляцией, кризисы вообще были упрощены ими до рецессий — сокращения ВВП, где причины спада отодвигались на задний план по сравнению с самим фактом неких почти механических проблем в производстве, торговле и потреблении. Для кризиса 2008 г. тоже придумали красивое название «Великая рецессия». Многое ли это объяснило? А чего стоит модное выражение «черный лебедь», пущенное в оборот трейдером и публицистом Нассимом Талебом как обозначение события, которое трудно спрогнозировать, но последствия которого колоссальны. В этой книге многие «лебеди» превращаются во вполне закономерные повороты. Игнорировать их позволяет особая оптика, против которой и восстает Василий Колташов. Но он отказывается опереться и на постулаты советского марксизма, подчеркивая при этом методологическую связь с Карлом Марксом и выделяя ряд проблем, с которыми тот столкнулся в анализе капитализма.

Колташов видит проблемы как в левых, так и в правых трактовках капитализма. О методологических затруднениях первых он говорит сразу и много. Вторые интересуют его меньше в силу аналитического бессилия и бесплодия. Списание крупных кризисов на ошибки регуляторов и «лебедей» автора не устраивает.

Поистине нелепо в наше время выглядят либеральные экономисты, договорившиеся до того, что экономика есть почти одна математика. Здесь отрицается уже не какая-то часть аналитического наследия, а весь философский инструментарий. Стоит ли удивляться неожиданности прихода кризиса 2008 г.? Стоит ли удивляться чиновникам от экономики, только и говорившим невпопад в момент нового обострения кризиса (2014—2016): все закончилось, нащупано новое дно? Между тем, как показывает автор книги, кризисы вполне возможно предсказывать, они могут и должны быть понятными. Они даже имеют иерархию в истории. Есть великие кризисы, есть большие и средние. Последние изучены более всего, но этого недостаточно, чтобы понимать процесс. Как недостаточно и теории циклов Николая Кондратьева, которой так часто злоупотребляют. Но дьявол заключен не только в разных функциях кризисов, он в их подвижной взаимосвязи и вызываемых всем этим общественных сдвигах. Стремление видеть все это как динамический процесс, не чуждый классовых противоречий и борьбы, сразу выдает марксистский исследовательский подход автора, который дополнен оригинальным инструментарием. Говоря о методе макроскопирования лишь во второй части книги, Колташов де-факто применяет его и в первой части, хотя там это делается не столь явно.

Процесс экономического развития берется в данной книге как целое. Поэтому вопрос о кризисах быстро превращается в вопрос о механизмах общественного прогресса, где есть место эволюции и революциям. А чередующиеся большие кризисы и есть один из видов таких социальных революций, возникающих в силу необходимости.