Капитализм (сборник)

– Ты, видимо, сволочью меня считаешь, – продолжал он. – Что сдал всех, что рассказал все этой девке. А я не сволочь, Лень, нет. Я просто запутавшийся человек. Но это все в прошлом. Мне за последние дни на многое глаза открылись. Я теперь не такой простофиля, как раньше.

– Сволочь ты и есть, – снова, повернувшись на ходу, бросила Марина. – Именно как о сволочи Леня о тебе и думает. Оправдывайся – не оправдывайся, другого звания ты уже не получишь. Да ведь, Лень?

– Вот смотри, а! – скривился в улыбке Витек. – Вот смотри, что делает, змея подколодная! Это она стравливает нас так. Вот, мол, сцепятся сейчас, один другого порешит, а в это время Владик подоспеет да второго прикончит. Ошибаешься, сучка! Я сейчас на такие провокации не поддаюсь!

Я так и не нашел места для ножа. Все еще нес его в руках. Чувствовал себя с ним совершенно несуразно.

– Слушай-ка, Лень! – остановился вдруг Витек. – А куда мы вообще ее ведем? Зачем она нам нужна? Для чего? Как заложница? Да у нас и так преимущество в оружии. Она же с языком своим змеиным еще много бед наделать сможет. Может, прикончить ее, да и все?

Я остановился рядом и вроде как раздумывал над его словами.

– Нет, серьезно! – загорелся идеей Витек. – Пристрелить ее к чертовой матери, и все дела. Мне человечество только благодарность за это выскажет, зуб даю. А, как ты думаешь?

Я пожал плечами.

– Все, решено, – среагировал на мое движение Витек. – Эй, красавица! Становись на колени! Кончать тебя будем.

Марина недоуменно и испуганно – да, это был испуг – взирала на нас.

– Можно, конечно, прежде и в нее кончить, – шепнул Витек. – Но я не хочу, мне она теперь противна, а ты, похоже, уже кончил. Так что не будем этим себя затруднять. Эй, ну ты чё! – прикрикнул он на Марину. – Я сказал, на колени!

Он подскочил к девушке, врезал ей пару раз куда-то в живот, схватил за волосы и заставил опуститься на колени.

– Так, – выбирал он позицию, – а как лучше? В затылок или в лицо? Это ж дробь у меня, куча дырок получится, вот даже не знаю, портить ли ей личико или нет?

– Ладно, лучше в затылок, – решил он. – Не буду симпатичную мордашку поганить. Да и взгляд у нее тяжелый, сглазит еще.

– Прическа короткая, это хорошо, – приставил он дуло ружья к затылку Марины. – Дробинки в волосах не запутаются. Все в черепушку войдут.

Марина бросала на меня отчаянные взгляды. Я чувствовал себя потерянно.

Мысли, мысли одолевали. Как сейчас помню эти мысли, все до одной.

Ведь все само собой должно происходить, думал. Само по себе. Не я выбрал дорогу, она меня. Значит, от моего выбора ничего не зависит. От поступков тоже. Делать или не делать – все одно. Результат не изменится. Результат уже известен, там, где-то за пределами, там его уже знают. Быть ей со мной или не быть – не мне решать. Все решено, решено!

Витек уже взвел курок, уже сощурил глаз. Я сжимал в руках нож, я готов был сделать выпад, чтобы одним движением перерезать ему горло, но все еще ждал сигнала. Я не был уверен. В ней, в себе, в дороге. Он должен быть, сигнал, говорил я себе, от меня ничего не зависит.

Я потом рассказывал Марине об этих своих мыслях, о той оторопи, что опустилась на меня, и она все поняла. Она согласилась с тем, что на тот момент у меня на руках не было достаточных доказательств ее верности, я был в общем-то свободен от обязательств перед ней, я мог делать что угодно, я мог ничего не делать – она восприняла все правильно. Нужен был сигнал, верный знак, что дорога у нас одна и что именно она выбрала нас.

И сигнал последовал.

В буквальном смысле сигнал – зазвонил телефон Марины. Заиграла мелодия вызова – а мелодией на ее телефоне стояла старая и чрезвычайно глупая советская песенка «Из чего же, из чего же, из чего же сделаны эти девчонки» – Марина недоуменно огляделась, а потом полезла в карман джинсов за мобильником. Связанные руки мешали.

– Дай сюда, дай! – выхватил Витек телефон из ее рук и жадно уставился в дисплей. – Ага, Владик! – объявил он нам.

А потом, приставив мобильник к уху, томно произнес:

– Отель разбитых сердец.

Это он из какого-то фильма взял. Сам бы ни в жизнь не додумался. Я вроде бы тоже этот фильм смотрел – там именно так по телефону отвечали.

– Кто это? – достаточно громко разнеслось из трубки.

– Смерть твоя, – все так же, паясничая, ответил Витек. С дикой гримасой он взирал на меня, словно ожидая от меня одобрения.

Несколько секунд Владик молчал.

– Так, понятно, – донеслось наконец из трубки. – Как тебя звать, герой?

– Я же говорю, – жутко обрадовался вопросу Витек. – Смерть меня звать. Смертушка. По твою душу иду, голубчик.

– Ага, Витя! – определил обладателя голоса Владик. – Так вроде тебя зовут. Тот самый дебил, который все разболтал Марине. Где она сама?

– Марина твоя с жизнью прощается. Через секунду-другую я ее на тот свет отправлю.

– Дай мне с ней поговорить.

– А где волшебное слово «пожалуйста»?

– Дай без «пожалуйста», придурок. Мне спросить ее кое о чем надо.

Витек задумался. Давать или нет?

Все же передал почему-то.

– Алло, – выдохнула в трубку Марина.

– Что там у тебя?

– Мне связали руки, я в плену.