Капитализм (сборник)

Добежал Максим до состава, последний вагон уже убежать торопится, запрыгнуть успел… Подтянулся на руках, перевалился через край, рухнул спиной на горбыль, что в вагонетке трясется.

Пули, пули… Какая над головой свистнет, какая в борт контейнера ударится. Смеется Максим во весь голос, во все жилы хохочет.

– Хрен вам конский, капиталюги! В следующий раз по-другому с вами поговорим.

Затихли звуки пуль, скрылись из виду менеджеры. Лежит Максим, в голубое небо смотрит. Небо бездонное, чудное, а на губах улыбка бродит.

Счастье – это свобода.

В полку инвалидов прибыло

Ой, радость матери, ой, радость-то! Едва Дениска работу получил, как тут же Вовка устроился. Не такая хорошая работенка, как у среднего сынишки, но ничего. Ему больше и не светит. Помощник вулканизаторщика на шинном заводе.

Мать стол собрала, чтоб такое дело отпраздновать, самогона нагнала. Первый раз в жизни (прости, господи, грешную!) своей рукой сыновьям спиртное по рюмкам разлила.

Посидели, песни попели. Настю за стол со взрослыми не сажали – маловата еще самогон хлебать. Она на кровати книжку читала и очень нехорошо косилась на все это безобразие. Как чужая.

В первый же рабочий день Вовку привезли домой на «скорой помощи». Рухнули на него грузовые покрышки, что во дворе завода в бесчисленном количестве складировались. Перелом позвоночника у парня.

– Вызвали, тоже нам, – ругались врачи, занося его в дом. – У него, оказывается, медицинской страховки нет. Как мы его в больницу возьмем без страховки? Забирайте охламона вашего!

Мать белугой две недели выла. Не столько Вовку жалко, сколько мутоновую шубку, что на его зарплату купить хотела. Денис – тот разве даст хоть копейку?

Вот и два инвалида в семье: одна – ходячая, другой – лежачий.

Ставропольский рикша

– Везу быстро, недорого! – кричал Максим, зазывая клиентов. – Налетай, пока место свободно!

Неудачный день, проходят люди мимо. Ну, какие садятся, но почему-то к другим. Вот взять Чингачгука, к примеру. Никогда он без клиента не останется. Пятнадцать рикш на вокзале стоят, а только к нему подходят.

Оно, конечно, понятно почему. Он на китайца похож, хотя на самом деле киргиз, а люди как думают: раз китаец, значит, домчит быстрее и не тряхнет ни разу. Вот наивные! Все же знают, что Чингачгук – прогрессирующий астматик, что он задыхается в дороге, что астма эта рано или поздно либо прикончит его, либо заставит с профессией распрощаться. Но опыт – святое дело. Опыт плюс внешность китайца – так и липнут к нему доверчивые люди.

Как Максим с поезда в Ставрополе спрыгнул, так в тот же день и работу получил. Даже томатные деньги почти сохранились. Ну, рублей триста пришлось все же истратить. На одежонку, на обувь, на хавчик кой-какой. Зато две тысячи на книжку положил.

«Немного, да, – думал. – Но все же больше, чем было раньше».

Предыдущий рикша, что коляску эту возил, как раз только-только сдох от перенапряжения, ну, хозяин и наклеил на остановке объявление. А тут Максим. Крепкий? Крепкий. Спортом занимался? За школу бегал. Ну и ладушки. Девяносто процентов мне, десять – себе. Начнешь деньги утаивать – башку отрежу. Коляску украдешь – из-под земли достану и все равно башку отрежу. Ясно?

Хозяин – хохол.

Опа, не зевать! Новый поезд прибыл.

– Быстро везу, недорого! – заголосил он. – Женщина, вам куда?

– Да я… – смутилась тетенька в очках, – я на автобусе хотела…

Интеллигентная.

– Забудьте про автобус. Мы за такую же цену везем, зато с ветерком, зато романтика. Залезайте, залезайте быстрей!

Чингачгук, который тут же вертелся и на тетеньку ястребом летел, аж зубами заскрипел. Максим этот скрип явственно расслышал. На душе сразу повеселело – вот так конкуренту нос утер.

Хотя киргиз тоже на хохла работает. Все равно хозяин в выигрыше.

Схватил оглобли под бока, побежал. Тетенька поначалу усесться толком не могла, все елозила, ритм сбивала, но потом перестала, успокоилась.

Рикш в российских городах все больше становится. Вроде они на первый взгляд медленнее автомобилей, но зато им пробки не страшны. А пробки сейчас – ужасные. Пока машина в автомобильной толчее час валандается, рикша и в кювет может съехать, и по газону промчаться, и по пешеходному тротуару. Бывает, конечно, что какого человека зацепишь, но это они сами виноваты – не стой на пути. Гаишники в таких случаях свирепствуют, если заметят, конечно. Взятки требуют, коляски на штрафстоянки отправляют – беда, да и только! Выкупать их оттуда только за свой счет. Хозяину насрать.

– Мне вот сюда, направо! – кричала женщина. – Четвертый дом, вон тот.

Приехали, расплатилась тетенька.

И – мнется чего-то. Вроде как сказать хочет.

– Может, в гости зайдете? – предложила вдруг. – Чая выпьете? А то устали, наверное.

Максим ровно секунду обдумывал предложение. Где чай – там и бутерброд, а от лишнего хавчика отказываться нельзя.

– Хорошо, – ответил учтиво. – Вот только коляску на прикол поставлю.

Пристегнул ее цепочкой к скамейке и потопал вслед за женщиной.

Интеллигентская скорбь