Капитализму в России не бывать!

Духовным вождём «русских патриотов» был и остаётся академик Игорь Шафаревич, ненавидящий социализм и Советский строй. Юбилеи этого «патриота» отмечаются «патриотической общественностью» как чуть ли не всенародные торжества (газета «Завтра» поместила голову Шафаревича на целую полосу — такого прославления даже Ленина не было в советскую эпоху). Он, по характеристике той же Энциклопедии Олега Платонова, «бросил ей (космополитической среде Сахарова и Боннэр) дерзкий национальный вызов, вскрыв корни самых трагических событий и духовного распада в нашей стране». Естественно, под порой духовного распада здесь подразумевается советский период нашей истории — время высшего взлёта русского народа. Взгляды Шафаревича ярко проявилось в его труде «Социализм как явление мировой истории», в тезисе: «социализм — это стремление к смерти». Какое это вдохновляющее утверждение для врага социализма Горбачёва!

Сколько их было — «патриотических движений»! «Общество русских художников», «Фронт национального спасения» и прочая, и прочая, и прочая! И все они искусственно создавались и естественно умирали. Проходили их собрания с большим пафосом, заканчивались тем, что все участники с необыкновенным подъёмом исполняли гимн «Вставай, страна огромная…» — и … расходились по домам с чувством выполненного долга, с ощущением, что сделан ещё один шаг на пути подъёма национального самосознания русского народа, тогда как это было лишь выпускание пара. Вся деятельность этих объединений свидетельствовала об их нежизнеспособности. Зато для всех характерно было то, что диакон Андрей Кураев назвал «равнением направо», в отличие от дореволюционного «равнения налево».

Тогда, по словам о. Андрея, в среде русской интеллигенции героем считался террорист. Если кто-то бомб не бросал, а просто аплодировал взрывам, он уже оказывался под сомнением. А того, кто спрашивал, зачем бомбы бросать, считали просто врагом.

А в перестроечные времена нормативным православным считался тот, кто убеждён: жиды царя-мученика принесли в ритуальную жертву. Если кто-то полагает, что Николай II был действительно мучеником, но при этом молчит насчёт «жидов», — это уже сомнительный православный. Если же он ещё считает, что царь и сам не без греха, отчасти повинен в постигшей страну катастрофе, то это уже прямо изменник.

Чем более оголтелым антисоветчиком показывал себя православно-монархический деятель, тем большим авторитетом он считался в кругах «русских патриотов». Не случайно наиболее авторитетным мыслителем в их среде был и остаётся совершенно невменяемый ярый антисоветчик Иван Ильин, пустые абстракции которого, не заметившего даже, что СССР победил гитлеровскую Германию, выдаются ими за откровения и перлы мудрости.

Конечно, есть и очень ловкие «русские патриоты», которые готовы петь осанну и белым, и красным (а если потребуется, наверное, то и голубым). Очень удобная позиция — писать, как Владимир Бондаренко, книги о пламенных революционерах и пламенных контрреволюционерах, делать бизнес на литературе в России и совершать одну поездку за другой в зарубежные эмигрантские общества. Это были едва ли не самые верные союзники Горбачёва в обосновании идеи «интеграции» Советского Союза и его лютых врагов на основе «нового мышления». Но ещё более позорную роль они сыграли во времена Ельцина, о чём у нас ещё будет повод поговорить.

Слово известного общественного деятеля дорогого стоит и подчас может заметно сказаться на судьбах родной страны. Наверное, Валентином Распутиным, членом Президентского Совета при Горбачёве, двигали самые светлые чувства, когда он произнёс злополучную фразу: «Может быть, стоит Российской Федерации выйти из состава СССР?». Прошло совсем немного времени, и 12 июня 1990 года Верховный Совет почти единогласно принял Декларацию о суверенитете России, после чего распад СССР стал лишь делом времени.

Впрочем, дело могло бы обернуться ещё хуже. Горбачёв, стремясь подорвать позиции лидера России Ельцина, провёл 26 апреля 1990 года через Верховный Совет СССР закон, предусматривающий «автономизацию» РСФСР, то есть повышение статуса входящих в неё автономных республик до положения союзных республик. Если бы этот план был реализован, карта СССР оказалась бы похожей на кусок сыра с огромными дырами на месте почти двух десятков автономий. Россия потеряла бы 51 процент территории со всеми стратегическими ресурсами и население почти в 20 миллионов человек. Так что, возможно, вредная Декларация о суверенитете России предотвратила ещё большую беду.

И всё-таки надо, наконец, сказать правду: в деле подъёма национального самосознания успехи «Русской партии» были более чем скромные, зато на разрушителей СССР она поработала основательно.

Ведь должны же были «русские патриоты» понимать, что националисты других республик в долгу не останутся и «докажут» с цифрами в руках, что именно РСФСР объедает их республики? И началась катавасия экономических подсчётов и взаимных обвинений в ограблении народов.