Капитализму в России не бывать!

Не буду перечислять всех патриотических витий, которые стали мишенью блистательных статей и интервью Татьяны Михайловны, скажу лишь, что она заклеймила всех «плакальщиков по России», мародёров и «клеветников России» наших дней, показала их конформизм (по сути, продажность), а то и провокационность их деятельности.

Глубоко верующая православная христианка, она показала беспочвенность мечтаний современных российских монархистов, которые примитивно представляли себе восстановление монархии как чисто политический акт. А в действительности монархия — понятие духовно-мистическое. Монархия немыслима без понимания Царя как Помазанника Божия (что невозможно в условиях быстрой утраты веры в Бога во всём мире, отчасти объективно обусловленной), без ещё более утопического восстановления сословного общества и пр.

А все эти убогие представления монархистов — от неспособности додумать собственные мысли: «очень многие популярные в нынешней патриотике идеи рассыплются в прах — доведи их до логического конца или хоть до ближайшего следствия… А пристало б давно оценить, к чему на деле приводит маниакальный и архаический антисоветизм. Что совсем он не служит и монархизму, как мерещится православствующим нашим «царистам». Но она вскрыла и более глубокие, гносеологические, мировоззренческие корни этого недомыслия, в частности, представление о рукотворности истории.

В статьях Глушковой показан «утопизм православно-монархиствующих или монархо-православствующих наших патриотов», «довольно типичной патриотической грёзы: густой колокольный звон и «свеча покаяния» как знаки «истинно православного чувства» — над биржей труда и финансовой биржей в заново капитализирующейся России».

Признавая плодотворную роль религии во все трудные времена, Глушкова всё же считала, что патриотическое сознание может быть шире собственно-национального, оно «не исчерпывается сегодня ни приверженностью к православию, ни преданностью, например, мусульманству, ни принадлежностью к атеистическому вероисповеданию. Во всяком случае, всеобъемлющей и единственной основой патриотического сплочения православие нынче выступить не может… (выделено мной. — М.А.). В столь многонациональной стране, как исторически веротерпимая Россия, патриотическое движение не может, не должно ограничить себя православным догматом. Точно так же не может оно отталкивать от себя и неверующих. Тех же коммунистов, к примеру… Потому-то чрезмерный, то есть порою общественно бестактный православный пропагандизм, которым увлекаются многие наши патриоты, вряд ли служит действительно широкому сплочению патриотических сил страны». А «духовная агрессивность» наших «православствующих», демонстрация на светской арене интимной своей «праведной», богобоязненной души «придают современному нашему православию, вместо возможностей и впрямь широкого, глубинного общественного влияния, признак… сектантства».

Глушкова высмеяла «романтических капитализаторов» России или современных «столыпинцев», которые считают себя монархистами, тогда как развитие идей и курса Столыпина неизбежно вело к ликвидации монархии, и сам Столыпин стал бы противником монархии, проживи он дольше. Она развенчала «утопию русского национального капитализма», сторонники которой, ампутировав семь десятилетий, пытаются косметически сшить полотно истории, уповая начать «сызнова» катиться вперёд из той точки «А» (с 1916 года), что давно уже скрылась за историческим горизонтом.

Как известно, для многих русских патриотов «властителями дум» остаются эмигранты вроде Ивана Ильина или Ивана Солоневича. Глушкова видела «неслучайность выдвижения на роль главных учителей», «какое-то неуловимое координирование наших философских, историко-политологических интересов», так что подчёркиваются те тенденции в русской мысли и выдвигаются на первый план те авторы прошлого, которые «несут отпечаток западного либерализма и вообще буржуазности». Она критиковала «литературно красивые, но на практике грубо преломляющиеся положения Ивана Ильина. Вообще её возмущало то, что «усиленно создавалось впечатление, будто истинно русская мысль обреталась отнюдь не в России — в эмиграции (разных «волн»), так что мы стали некой провинцией русского зарубежья». На деле же «Россия — вот метрополия действительно русской мысли… Нам надо бы «вооружаться» не заблуждениями наших предшественников, а сильными сторонами их мысли…».