Капитан

— Тогда, — заканчивал свой рассказ Коголен, — я вернулся на улицу Дофин и забрал наших лошадок. И вот я здесь — и умираю от голода, сударь.

— Что там может быть, на улице Барре? — спросил шевалье.

— Да ничего там особенного нет, — пожал плечами Коголен. — Улица невеселая, есть там один кабачок, называется «Пьяный монах», да харчевня под вывеской «Золотая утка».

Коголен, разумеется, не мог знать, что король Франции Карл IX частенько бывал на этой улице, где купил хорошенький особнячок для своей нежной и доброй возлюбленной Мари Туше. Именно в этом доме появился на свет человек, известный теперь всем как граф Овернский, герцог Ангулемский. Особнячок на улице Барре был наследственным владением мятежного герцога.

— Сударь, — снова заговорил оруженосец. — Если вы пожелаете, я могу в точности указать вам то место, где стоял подлец Лаффема, когда произнес слова: «Значит, тут. Хорошо!» Только я от голода совсем обессилел, вы-то подкрепились своей злостью, а мне, черт возьми, не перепало ни крошки!

— Ты прав, — согласился шевалье. — Надо где-то раздобыть денег…

Молодой человек вышел на улицу, добрался до большого крытого рынка, забрел ненароком на улицу Фероннери и, увидев перед собой вывеску оружейной лавки, шагнул внутрь. Сорвав с себя шпоры, он бросил их торговцу. Шпоры были тяжелые, из массивного серебра — последняя память об отце… Затем юноша выбрал себе пару стальных шпор и приладил их. Внезапно взгляд его упал на длинную шпагу из миланской стали. Опробовав клинок, шевалье тут же пристегнул шпагу к поясу и направился к двери.

— Заберите разницу! — крикнул ему торговец. Шевалье вернулся, сгреб несколько монет и, угрюмо глянув на хозяина, вышел.

…Капестан решил наведаться на улицу Барре. Расспросив прохожих, он добрался до нее довольно быстро и внимательнейшим образом осмотрел окрестности. Однако ничего интересного не обнаружил: наглухо закрытые двери, холодные, лишенные жизни фасады домов. Так ни с чем шевалье и двинулся прочь…

Целую неделю Капестан предавался горьким размышлениям. «Все мои беды произошли от встречи с Жизелью», — мрачно думал он.

Шевалье дал себе клятву больше не вспоминать о девушке, но только и делал, что нарушал ее: вскочив на Фан-Лэра, он мчался галопом то в Медон, то на улицу Дофин, то на улицу Барре — Коголен показал ему дом, перед которым остановилась загадочная карета. Медонский волшебный замок казался заброшенным, в парижском дворце герцога Ангулемского царило спокойствие, а что касается дома на улице Барре, то Капестану ни разу не удалось увидеть, как открываются двери или окна маленького особняка.

Недели две провел шевалье в такой скачке; временами ему казалось, что он сходит с ума. Однажды вечером, когда юноша, подавленный, сидел на краешке своей кровати, его отвлек от мрачных дум недовольный голос:

— Дело плохо, сударь! Коли сегодня потратим последний пистоль, то завтра нам не на что будет жить. Вот кабы вы послушались моего совета да сбегали в одно интересное местечко… Входят туда бедными, а выходят богатыми.

— Игорный дом, черт возьми! — вскричал молодой человек. — И где же он находится?

— В Ситэ, на улице Дезюрсен, — охотно объяснил Капестану верный оруженосец.

Шевалье немедленно помчался по указанному адресу. Игорный дом располагался в самой середине улицы. Впускали туда всякого, у кого был пристойный вид и учтивые манеры. Шевалье поднялся на второй этаж, пересек прихожую и оказался в обширном зале, где около пятидесяти женщин и мужчин сгрудилось вокруг диковинного устройства, рядом с которым восседала улыбающаяся дама — хозяйка заведения.

Капестан приблизился и сделал то же, что делали прочие игроки: вынул из серебряной урны костяной кружочек, а свой пистоль, единственный и последний, положил на поднос.

Юноша взглянул на кружок: номер семнадцать.

Полчаса пришлось подождать, затем салон оживился — все кинулись к высокому столу. Хозяйка бросила на стол шарик, который, несколько раз подпрыгнув и покружившись, закатился в одну из лунок — таких лунок в столешнице было проделано семьдесят.

— Господа! — объявила хозяйка. — Номер семнадцать выиграл!

— Вот это называется везение! — воскликнул обрадованный шевалье.

— Сударь! — раздался рядом с ним умоляющий женский голос. — Ради Бога, не берите больше номер семнадцатый. Оставьте его мне!

Правила игры предоставляли выигравшему привилегию сохранить свой номер или номера для следующей партии.

— Охотно уступлю его вам! — любезно ответил шевалье, кладя свой кружок на поднос.

Дама алчно схватила жетон и поставила пистоль, а Капестан пересчитал свои золотые монеты — их оказалось шестьдесят. Костяные кружочки снова вернулись в урну. Двое игроков, тихонько переговорив друг с другом, принялись внимательно разглядывать шевалье. Затем один из них стремительно вышел, а другой уселся рядом с девушкой замечательной красоты, тщетно старавшейся привлечь к себе внимание Капестана, который вытащил новый жетон с номером двадцать пять. Прелестная девушка — это была Марион Делорм — так и осталась незамеченной…