Капитан 'Аль-Джезаира'

- Расскажи мне о своей юности, - попросил Бенедетто. - Расскажи обо всем, что ты помнишь. Лучше всего, начни со вчерашнего дня или с позавчерашнего, а потом иди все дальше назад. При таком раскладе, возможно, оживет многое, о чем ты иначе бы даже и не подумал.

Омар начал рассказ. Старик оказался прав в своих предположениях. Молодой корсар смутно припоминал события, о которых успел уже будто бы давно позабыть. Часто ему приходилось напрягаться, восстанавливая связи между отдельными отрезками времени, но это ему удавалось.

Но вот он остановился. О том, что было до того, как он спасал Али и лежал потом больной, Омар вспомнить никак не мог.

Бенедетто ждал, не задавая вопросов. Просто ждал.

Омар мучительно старался взбодрить свою память, лицо его обострилось. Запинаясь, перемежая речь долгими паузами, роняя сперва отдельные слова, которые лишь с трудом соединялись затем в связные фразы, Омар рассказывал дальше. Так он добрался постепенно до первых уроков у злого марабута. Тогда ему было девять лет, и он не мог еще говорить так свободно, как Али и Ахмед.

Снова пауза.

Итальянец пристально рассматривал его. Омар, как застигнутый во сне песчаной бурей, силился свалить с себя тяжкий груз.

- О Аллах, Аллах! - простонал он, вскочил на ноги, выбежал на улицу, приказал негру привести коня, вспрыгнул в седло и понесся как одержимый, прочь из лагеря.

Бенедетто Мецци смеялся.

А Омар стегал коня плетью, поднимая его в галоп, в карьер, скакал, чтобы спастись от прошлого, которое вцепилось в него острыми когтями.

Это была скачка в реальность, въявь, от которой он тщетно пытался уйти...

Бенедетто все еще смеялся.

Неделю спустя у Османа вновь появился негр с двумя десятками спутников.

- Осман, реис просит тебя продать ему старого пленника, - сказал он шейху.

- Скажи своему господину, чьим покорным слугой я всегда пребывал, что раб этот не принадлежит мне и, при всем моем стремлении, услужить твоему хозяину я, увы, никак не могу, - усердно кланяясь, отказал работорговец.

- Сообщи же мне, о шейх, имя его владельца. Я тотчас поспешу к нему, ибо реис Омар непременно должен получить старика.

- Должен? Непременно? Так, так.

- Да. Будь же добр, назови мне это имя.

- Это "Ученый" Мустафа.

- Мустафа мертв. Так что продавай раба.

Осман и сам отлично знал, что Мустафа умер, погиб в схватке с Эль-Франси. И то, что он, несмотря на это, назвал все же имя некогда могущественного человека, было тонким расчетом. Продаже раба ничто, в сущности, не препятствовало. Никто на пленника никаких притязаний не предъявлял, ни одному человеку не ведомы были тайные нити, связывающие бывшего раба с его покойным владельцем. Лишь теперь Осман целиком осознал, что не должен никому давать отчета о старом итальянце. С чего же, собственно, ему и дальше даром кормить этого, не приносящего больше никакой пользы старика? "Продам-ка я его, да подороже", - подумал про себя Осман, вслух же сказал:

- Я не склонен его продавать. Он останется у меня в память об "Ученом"!

- Омар должен его получить! - настаивал негр.

"Тысяча пиастров сверх того, что хотел сначала", - решил Осман, но прежде, чем назвать определенную сумму, все же спросил:

- А зачем он ему?

- Я не знаю. Господин приказал мне без пленника не возвращаться.

До чего же глупо со стороны Омара посылать такого посредника!

- Десять тысяч пиастров! - не моргнув глазом потребовал Осман.

Вообще-то его устроила бы и половина, и четверть, и даже десятая доля этой суммы. Но опрометчивая напористость негра давала надежду, что Омар за ценой не постоит. А коли так, то почему бы и не взвинтить ее - авось да и выгорит!

Негр ошалело выкатил глаза. Десять тысяч пиастров! Да никак Осман рехнулся? Надо поторговаться и сбить эту несуразную цену. Однако все потуги негра ни к чему не привели - Осман был непреклонен.

- Твоя цена взывает к небу, о шейх! Но коли мой господин приказал... Зови раба!

- Сперва деньги! - потребовал Осман.

- Ты же знаешь моего господина! - увернулся посредник.

- Конечно.

- Он пришлет тебе эту сумму. У меня столько с собой нет.

- Так съезди за ними.

- Я же сказал тебе, что не могу вернуться с пустыми руками.

В словах чернокожего слышался страх.

Осман с сожалением пожал плечами. Без денег нет товара.

Негр долго размышлял. Наконец он нашел выход:

- Пошли в Алжир со мной и пленником нескольких своих людей. Пусть они передадут его моему господину по получении названной тобой суммы.

Хитрый ход. Таким путем он, посредник, освобождается от всякой ответственности. Не захочет Омар заплатить столько за старика - пусть сам и отошлет его обратно с людьми Османа.

Так и порешили.

И Омар безоговорочно заплатил.

Бенедетто прибыл в Алжир как раз накануне выхода "Аль-Джезаира" в новый каперский рейд.

- Сейчас у меня нет ни часа времени для тебя, мой друг, - пожалел корсар. - Ты - свободен и можешь заниматься чем пожелаешь. Об одном только прошу тебя: оставайся до моего возвращения в моем доме, управляй, распоряжайся им. Я сейчас прикажу, чтобы во время моего отсутствия хозяином считали тебя. Всего наилучшего, прощай!

Омар пошел к выходу, но у самой двери остановился: