Капитан «Алого клинка»

Лопались переборки, рушились целые ярусы бронированных казематов, осколки прошивали десятки палуб, затем загорелись боеприпасы, складированные в глубинах широких секций левого крыла. Покалеченные остатки пожарной команды пытались заливать их и забрасывать огонь песком, но вода из пробитой в десятках мест резервной цистерны водопадом лилась вниз, снося на пути раненых. Через пять минут огня, суеты и паники левая крюйт-камера взлетела на воздух. Чудовищный взрыв целиком разрушил левое крыло «Правосудия», в баках вспыхнул керосин и огонь вырвался из труб топливопроводов, пожирая людей в машинном отдалении.

Словно землетрясение обрушилось на корабль. Этот взрыв опрокинул все в главной рубке. Симон с трудом поднялся — кровь из глубокой царапины на лбу заливала глаза, но было не до нее. В зале стояла потрясенная тишина, потом кто-то ударил по кнопке тревоги — заревели сирены. Офицеры пробирались к пультам, кричали в переговорные трубы, санитарные команды подбирали раненых. Произошло нечто невероятное — «Правосудие», символ несокрушимой технологии и мощи святой Машины, был подбит! Гигант все еще держался в воздухе, хотя почти треть емкостей с летучим газом была разрушена. Главный инженер приказал запустить печи правого борта на полную мощность, прогревая водоросли, чтобы пополнить запасы газа.

Сэр Симон добрался по перекошенному полу до пульта главного диспетчера. Андрэ осторожно поддерживал его под локоть.

— Что со жрецами и их оборудованием? — прохрипел грандмастер.

В общей суматохе потребовалось почти пятнадцать мнут, чтобы выяснить это.

— Сир грандмастер! — доложила одна из пажей, — поисковая команда сообщает — лаборатория полностью разрушена, механизмы — уничтожены… Там все погибли.

Сир Симон молча сел, потом, увидев, что девочка ждет ответа, кивком отпустил ее. Это была катастрофа. Лучшие специалисты по мафурским технологиям храма Машины… невероятно ценные приборы… и неизбежное наказание от Совета Пустого трона.

Сир Симон обдумывал, чем можно минимизировать ущерб для его репутации. Пожалуй, только одним способом.

— Капитан, — голос старого грандмастера снова обрел твердость, — не вздумайте для облегчения судна избавляться от бомб левого крыла.

Тот изумленно повернулся к нему.

Грандмастер тяжело дышал.

— После битвы мы отбуксируем флагман к Фиоре и совершим над городом Казнь.

Это будет катастрофа для его планов подчинения Меняющихся земель — репутация варваров, стерших с лица Ахилии один из богатейших и культурнейших городов, оттолкнет всех возможных союзников. Но все лучше, чем гнев святого храма Машины!

А Анни в это время заходил на посадку в Фиоре. Хвостовая часть истребителя стала решетом от пуль и осколков, но он благополучно сел — именно потому, что вероятность этого была чудовищно мала. Огромная толпа, видевшая, что он сделал, радостно приветствовала пилота. Анни высунулся из кабины и махал.

Хвост истребителя отвалился и с грохотом рухнул, но это нисколько не омрачило овации. Анни с чувством исполненного долга достал шоколадный батончик и закусил.

Сеньор Стефано, глядя на это с высокого балкона дворца, переглянулся с Алым герцогом и изумленно пожал плечами. Потом подозвал пажа, снял с пояса отделанную изумрудами шпагу и велел торжественно вручить ее Анни от имени ректора республики.

* * *

«Чакрум» влетел в огромный зал, и Шакти тут же дернула штурвал в сторону — разрывы снарядов зениток прорезали воздух в сете от крыла. Под ними стояли три транспорта Эгиды, нацелив пушки вверх. Шакти спокойно включила двигатели на полные обороты, развернулась и навела прицел главных орудий на корабли. Ее каапи поливали транспорты огнем из зенитных турелей. Те пытались взлететь, но против Шакти у них не было ни шанса. Через пять минут «Чакрум» садился среди горящих обломков и тел оставленных охранять корабли солдат.

Штурмовая команда Шакти и люди Катоны готовились к бою. Леди-капитан поддела под усиленную хитиновыми пластинами левиафана летную куртку кольчугу причудливой ковки — явно банапурской работы. Ее каапи и нухи разбирали оружие. Катона вел своих людей — опытных абордажников. Мрачные, закутанные в меха, они прошли сотни битв на границах Эгиды, где экипаж «Беорна» много лет боролся с работорговлей.

С грохотом рухнул пандус, и команда Катоны высадилась первой. Загромыхали выстрелы горстки засевших за тлеющими обломками транспортов солдат Эгиды. Бойцы Катоны, укрываясь за массивными абордажными щитами в рост человека, стреляли из револьверов и помповых ружей, слаженно заходя на обороняющихся с флангов. Уцелевшие эгиданцы продержались лишь несколько минут. Спифи замутило, когда он видел, как бородач с загорелой бритой головой — боцман Катоны — широким ножом добивает раненых солдат. Он вспомнил, что прежде, чем его освободила команда «Беорна», боцман Саиб двенадцать лет провел на рудниках в Ракальской пустыне — никому ведь такого не пожелаешь. У каждого из людей Катоны были причины люто ненавидеть Эгиду.