Читаем КАПИТАН БИФХАРТ: БИОГРАФИЯ полностью

"China Pig" — это пример самого что ни на есть раскованного Ван Влита. Как-то группу в доме посетил Даг Мун, и после того, как они с Ван Влитом сыграли импровизированную версию "Candyman" Миссисиппи Джона Херта, Ван Влит попросил его «сыграть какую-нибудь такую «чангу-чангу».». На кассету была сделана следующая запись — Мун сыграл складную блюзовую фигуру, а Ван Влит сымпровизировал историю о нужде — её персонаж никак не может решиться разбить свою свинью-копилку, завывая: «Я не хочу убивать свою фарфоровую свинью». Он описывает этого глазированного керамического зверя с загнутым хвостиком, разрисованного цветами, и рассказывает, как одна девочка «засовывала пальцы в её рыло». Лет через десять Ван Влит дал другое истолкование этой песни, сказав: «Она о хрупкости человека. То есть тела, противопоставленного всем остальным силам.»[120] >Мун не получил никакого кредита за музыку.

Выдающаяся диковинка альбома — это "The Blimp (mouse trapreplica)", спонтанное стихотворение, повидимому основанное на документальном фильме о катастрофе дирижабля «Гинденбург». Его читает Коттон, а Ван Влит на заднем плане играет на саксофоне. «Хозяин, хозяин, это записано через мушиное ухо», — сообщает он, задыхаясь, а потом описывает громадное судно, «плавучую базу» со «стелющимся хвостом». Заппа в 1993 г. так описал необычные обстоятельства этой записи: «Я был в студии — микшировал какие-то другие плёнки — и группа, которая на самом деле играет на "The Blimp" — это вообще-то Матери Изобретения. Вокал был записан по телефону. Он просто написал эти стихи, и один из участников его группы зачитал их мне по телефону. Я записал их и смонтировал на кусок плёнки, оказавшийся под рукой — это была моя дорожка. Пьеса называется "Charles Ives". Мы играли её на гастролях 68–69 гг.»[121]

Из трёх инструментальных вещей на Trout Mask "Dali's Car" самая краткая. Две гитары заключены в почти барочной формальности, но звук неослабно жёсток. Название пьесы взято от инсталляции Сальвадора Дали — машины, в которой были манекен, раскрашенные морские раковины и прочие органические объекты (Ван Влит и Харклроуд видели её в Музее Графства Лос-Анджелес).

У пьесы "Hair Pie" («волосяной пирог», одно из самых гротескных сленговых обозначений куннилингуса) есть два варианта: "Bake 2" представляет собой студийный дубль, а "Bake 1" был записан в доме группы — группа играла внутри, а Ван Влит (саксофон) с Виктором Хэйденом (бас-кларнет) — в саду. Их диалог звучит как брачный ритуал двух гигантских птиц. Вскоре после выхода альбома Ван Влит дал такое ироническое объяснение: «Вик играл на бас-кларнете всего три дня, а я играл на дудке всего раз 120 или около того — кто-то, наверное, считал.» Почти тридцать лет спустя Харклроуд так описал спонтанность этого момента: «Мы упражняемся в комнате, думаем, что репетируем, а они в зарослях играют на дудках — «О, да нас записывают!»»[122]

После окончания "Bake 1" начинается разговор между какими-то двумя ребятами и Ван Влитом, записанный, пока они с Хэйденом ещё бродили в саду. Озадаченная молодёжь подошла к дому и стала подслушивать группу, которая там играла. Ван Влит спрашивает их, что они скажут. «Вроде ничего», — неубедительно отвечают они. Ван Влит приходит на помощь и сообщает им: «Это природная запись. Мы тут записываем природу.»

На самом деле эти ребята ходили туда не просто так. Эрик Дрю Фельдман — ставший членом Волшебного Ансамбля в 1976 г. — в юности был фанатом Капитана Бифхарта и пару раз сам ходил к дому, просто чтобы походить по окрестностям и послушать то, что там происходит. В том инциденте, который был записан на плёнку, принимали участие два его друга. Фельдман: «Один из них был музыкант, пытавшийся создавать какие-то группы, и его друг сказал ему: «Слушай, там дальше по улице играет одна группа — кошмарная группа, но у них очень хороший барабанщик. Может быть, тебе удастся переманить его к себе.» Им было лет по тринадцать, или около того, и они идут и приходят как раз тогда, когда они записывают эту версию "Hair Pie". После того, как Дон говорит, что это «Волосяной пирог», наступает неудобное молчание — никто ничего не говорит. Он [Ван Влит] объясняет, кто они такие, и ребята понимают, что это группа с контрактом — то есть первый эшелон. Один из них говорит: «Наверное, тут барабанщика не переманишь», а другой отвечает: «Угу».»

МОДЕЛЬ ГОЛОВЫ КАРПА

Форель в потоке. Если нужно сказать — психоделия, то для меня это психоделия.

Дон Ван Влит. Zig Zag. 1969

По его словам, он изобрёл эту планету, и слушать его рассказы о том, как он это сделал, было забавно. Так что купиться на это было легко. Я много лет во всё это верил!

Билл Харклроуд (интервью с автором, 1999)
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное