Капитан Быстрова

Наташа не заметила, как тепло, с дружеским сочувствием смотрел на нее сидевший рядом с главным врачом комиссии ее лечащий врач — Шакро Отарович Бокерия.

Председатель комиссии повернулся к коллегам и тихо заговорил:

— Значит, в санаторий? Здесь их поблизости много.

— Разрешите прямо в часть? — попросила Наташа.

— Почему вы хотите в часть? Объясните…

— В санаторий я бы не хотела. Мне надоели всякие распорядки и режимы. Они мне действуют на нервы…

— Но, душа моя, ни один санаторий для нервов не противопоказан! — возразил главный врач.

— Распорядки и режимы у меня поперек горла сидят! Я знаю себя. Мне свободы хочется! Разрешите в часть!

Доктор Бокерия все так же внимательно смотрел на Быстрову. Он что-то обдумывал, очевидно, разделял ее нежелание ехать в санаторий.

— В часть — ни под каким видом, — строго сказал главный врач. — Вы строевой летчик-истребитель. Садиться в самолет вам сейчас нельзя. Вы это и сами понимаете…

— Как же тогда быть? — спросила Наташа.

Врач пожал плечами:

— Не знаю.

— Вот и я, доктор, не знаю. Но от санатория я отказываюсь наотрез…

— У меня есть предложение, — решительно сказал Бокерия. — Я прошу капитана Быстрову, как боевого товарища и моего пациента, поехать ко мне домой, в мою семью. В деревню. Недалеко от Батуми… Наталья Герасимовна там прекрасно отдохнет, окрепнет, поправится и, главное, — будет чувствовать себя на свободе, вне всяких режимов!

Изумленная Наташа посмотрела на Бокерия. Теперь он говорил, обращаясь непосредственно к ней:

— Вас примут, как родную дочь. Я говорю о моих стариках родителях.

— Доктор! Спасибо вам, но как можно?!

— Очень просто: на поезде! — отшутился Бокерия. — Знаете, какие у меня мать и отец? Знаменитые! И сестренка вашего возраста. Ваш приезд доставит им удовольствие. Я — в армии, брат младший тоже был в армии и, видимо, погиб… Старики с радостью поухаживают за вами! Им будет очень приятно, если в их доме погостит такая девушка, и к тому же знаменитая летчица!

— Я вовсе не знаменитая… А кроме того, как можно ехать в незнакомую семью?

— Об этом потом, Наталья Герасимовна! — Бокерия повернулся к врачам: — Давайте так и постановим: на отдых в район Батуми.

— Доктор, спасибо, я очень тронута вашим вниманием и добротой, но право же, это невозможно! — вновь запротестовала Наташа.

— Почему?

— Я не могу… Лучше в санаторий…

— Не направляем. Идите в палату. Когда мы закончим работу, я зайду к вам, и мы поговорим… Я имею право на это? Я хочу вас поставить на ноги окончательно!

Наташа не ответила. Она была смущена и озадачена.

Бокерия приказал санитарке:

— Давайте следующего!

Старший врач примирительно сказал:

— Идите, душа моя… Мы решим, как быть с вами…

Вошел следующий. Бокерия, не давая Наташе опомниться, нарочито громко предложил вошедшему:

— Раздевайтесь, лейтенант. У вас было семнадцать осколочных ранений?..

Наташа встала, минуту задержалась, затем нерешительно вышла.

— Не знаю, выйдет ли что-нибудь из вашей затеи, — сказал председатель комиссии, глядя поверх очков на Бокерия. — А вы, лейтенант, можете раздеться до пояса… Это мы пугали капитана!

* * *

Надежда Семеновна и Варя с нетерпением ждали Наташу. Они как-то притихли, стали грустными. Предстоящая разлука если не ломала, то как-то нарушала привычную жизнь.

Надежда Семеновна впала в меланхолию, стала жаловаться на свою судьбу. Более часа она простояла у окна, задумчиво глядя на облака. Варя сидела на кровати и, свесив здоровую ногу, вышивала. Перед ней на одеяле лежала раскрытая книга.

— Мне тоже не хотелось бы расставаться с Наташей, — говорила Варя, — я очень привыкла к ней… У меня одни братья. Должно быть, очень хорошо иметь сестренку. Особенно в теперешнем моем положении. Братьям будет слишком тяжело видеть меня такою…

Не отвечая Варе, Надежда Семеновна продолжала свою мысль:

— В жизни всегда так. Встретишь хорошего человека, привыкнешь к нему… А жизнь возьмет и разведет ваши пути… Сколько потеряешь близких и милых сердцу людей, а дрянцо какое-нибудь вечно будет торчать перед тобой…

— Я переписываться буду с Наташей, — тихо сказала Варя.

— Переписка — не то! Ее не сравнишь с живым, непосредственным общением…

В палату возвратилась Наташа. Задержавшись около Вари, она коснулась ладонью ее щеки. Потом подошла к Надежде Семеновне и, обняв ее за талию, стала смотреть в окно.

Несколько минут все молчали.

— Вам не интересно, чем все кончилось? — наконец спросила Наташа. — Вы почему-то не спрашиваете меня…

— Ты молчишь, мы ждем, — с ноткой обиды ответила Надежда Семеновна.

— На днях выпишут. Хотели направить в санаторий. Я запротестовала… Не хочу больше режимов. А доктор Бокерия предложил мне поехать на отдых к его родителям…

Варя отложила работу. Ей понравилась идея доктора.

— И поезжай!

— Хочешь, ко мне поедем? — оживилась Надежда Семеновна. — Правда, давай поедем ко мне?!

— Поезжай к Бокерия! — советовала Варя. — Близко. К Надежде Семеновне нет расчета ехать. Очень далеко — в Уфу, да еще кружным путем, через Каспий.